позы, чем непосредственности и простоты жеста. Великолепные и в то же время вычурные очертания женской поясницы, ее плавные, выгнутые линии соединяют в себе элегантность и беспомощность. Изобретенная просветителями идея половых различий, которая касалась, в частности, устройства женского таза, получает развитие: теперь строение женского тела отличается от мужского не только широкими бедрами, но и четкими очертаниями поясницы. Женскую анатомию по-прежнему рассматривают в функциональном ключе829, указывая в качестве главной ее характеристики фертильность: «Строение мужского [таза] свидетельствует о силе, тогда как строение женского обусловлено его предназначением: вынашиванием ребенка»830. Такой взгляд на женское тело разделяют врачи, портные и даже путешественники: британский этнолог Джеймс Причард, например, называет коренных жительниц Огненной земли некрасивыми потому, что «строение их тел не отличается от мужского»831, а французскому палеонтологу Альсиду д’Орбиньи не нравится облик женщин индейского племени чикито из‐за того, что «диаметр их тела по всей длине одинаков»832. При этом считалось, что европейские женщины своими «объемными формами»833 разительно отличаются как от мужчин, так и от вышеупомянутых женщин. Вскоре эти отличия стандартизируются: «Бедра у женщин значительно более объемные, округлые и широкие, чем у мужчин»834. «Великолепная талия»835 обрела новые характеристики: она должна быть узкой под ребрами, широкой в бедрах и изогнутой в пояснице.

Внешность буржуа

В телесной эстетике XIX века не только появилась новая характеристика женского силуэта – изгиб в спине и его словесные описания, но перестроился и сам силуэт: его очертания и соотношение между его частями. Это изменение сыграло важную роль: аристократическая модель внешнего облика была ниспровергнута. Прежде всего трансформируется модель облика мужчины: вместо выпирающего живота и откинутых назад плеч, свидетельствовавших о «благородном», высоком происхождении, в XIX веке подчеркивается мощный и ровный торс, а живот туго перетягивается поясом – именно такой силуэт ассоциируется с представлением о «буржуазности». Теперь подчеркивается не достоинство выгнутого дугой корпуса, но сила плотного, энергичного торса: меньше высокомерия, больше активности. На первый план выдвигается объемный верх туловища, символизирующий силу и производительность. В начале XIX века облик мужчины изменяется полностью, новый редингот, например, отличается от традиционного не только посадкой, но и преобладанием прямых вертикальных линий. Объемные лацканы редингота переносят акцент на плечи. Грудь возвышается над перетянутым животом. Пояс становится обычным предметом одежды, особенно пояс «с застежкой»836, подчеркивающий талию и позволяющий моделировать пропорции тела, носить его рекомендуют авторы «Словаря по домоводству». Полы редингота иногда кроят раздвоенными и набивают подкладкой в форме «выпуклых полусфер»837, придавая им объем и жесткость, при этом в талии редингот сильно сужают: так усиливается контраст между объемами частей тела. Если редингот символизирует узкую талию и широкий торс, то жилет становится «главной деталью гардероба»838, поскольку именно он позволяет создать дополнительный акцент на выступающем из-под одежды торсе: «Покажите мне жилет мужчины, и я скажу вам, кто он»839. Так, на знаменитом портрете Дездебана кисти Энгра840 приоткрытая грудь словно является источником света, распространяющегося на всю одежду, а на портрете Александра Дюма работы Девериа841 за счет большого и высокого воротника плечи выглядят приподнятыми842. Итак, мужской силуэт трансформировался, став неестественно округлым в торсе и сильно зауженным в талии843.

Изменился и женский силуэт: пояс сузился, бюст увеличился, фижмы обрели прежние внушительные размеры, а юбка – форму колокола, рукава стали пышнее, чтобы уравновесить фигуру, разбиваемую тонкой талией на две объемные части, как у осы844. Форма плеч подчеркивается, бедра – утопают в складках платья. Десяток силуэтов, представленных в «Journal des jeunes personnes» 1835 года, прекрасно иллюстрирует обновления как «летних», так и «зимних туалетов». Оборки и манишки платья скрывают очертания фигуры, едва проступившие сквозь одежду в Революцию. По мере того как восстанавливается традиционный образ жизни, в гардероб возвращается скрывающая тело одежда. Одежда доминирует над очертаниями тела, «искажая» их: ноги и бедра теряются в многочисленных подкладках, обручах и воланах, в «необъятно пышных платьях»845, размеры которых «удивили»846 даже авторов издания «Мода» (La Mode), в то же время директор Управления изящных искусств Шарль Блан счел, что такие платья несут в себе «эстетику»847 величественности и благородства. Объем корпуса тоже увеличился: «плечи раздались», как у мадам де Он, упомянутой в списке «самых красивых женщин Парижа» 1839 года848. В русле этих же тенденций оказывается «нижнее платье из шотландского батиста»849, представленное в «Газете для молодых» (Journal des jeunes personnes) в октябре 1835 года, с корсажем в форме треугольника, верхняя част ь которого почти в два раза шире нижней. Бюст как бы раскрывается кверху: плечи расходятся в стороны из зауженной талии.

Следует отдельно рассмотреть, каким образом подчеркивалась грудь: если проанализировать костюм той эпохи, создается впечатление, что особенное значение придавали респираторной и мышечной системам человеческого тела, хотя модистки, воплощавшие эту идею на практике, никак ее не комментировали. В то же время медики и физиологи активно изучают эти системы, приближаясь к пониманию их назначения, чему немало способствовало сделанное в конце XVIII века открытие кислорода и его живительной силы: «Чем шире грудная клетка, тем объемнее и мощнее легкие»850, тем больше потребляется воздуха, тем крепче, как считается, держится в человеке жизнь. Легкие считаются «двигателем», источником тепла и энергии, именно эту идею стремились продемонстрировать последователи Лавуазье: «Дыхательный аппарат обеспечивает теплом животных»851. Объем грудной клетки стал средоточием надежд и тревог: в начале XIX века растет обеспокоенность чахоточной, то есть «слишком» узкой грудной клеткой, ее обладатель, как представлялось, непременно будет «задыхаться или испытывать трудности при дыхании»852. Обеспокоенность вызывает также старение человека. Специфическое истощение организма, происходящее с возрастом, связывают именно с выходом из строя дыхательной системы: пожилые люди прочно ассоциируются со слабостью грудной клетки, «поперечное расширение» которой у стариков считалось «стремящимся к нулю»853. Чтобы описать болезни легких, производятся новые расчеты: например, измеряется периметр грудной клетки, который, согласно первым исследованиям Виллерме в этой области 1840 года, значительно уменьшен у работающих детей854. «Антропометрия» – основанная на простых приемах, которые могли бы применяться и раньше, – наконец привлекла внимание к контурам и рельефам человеческого тела.

По мере того как изучалось значение грудной клетки для организма, утверждалось мнение, что ее болезни и слабость сокращают жизнь. И наоборот: человек с развитой грудью полон жизненных сил. Поэтому стремление подчеркнуть объем верхней части тела в XIX веке