И снова был вечер в ресторане, и танцы, и разговоры, и любящий взгляд инженера Вуда… Но сегодня она уже не чувствовала того подъема, как два дня назад, и не пела с оркестром. Наоборот, ее охватила какая-то усталость, пустота, и Маргарет поспешила закончить ужин, попросив Ричарда вызвать ей такси. Он все порывался проводить ее до дома, но она решительно отказалась, снова сославшись на усталость… Потом был еще один концерт, последний в уходящем году, и был Ричард, влюбленный в нее, и было такси до Вулиджа – такси, в котором они целовались непрерывно, словно школьники на своем первом свидании. Была квартира, усыпанная цветами, и постель, и ее тело, так долго ждавшее ласки…

Новогоднюю ночь они тоже провели вместе, у нее. И весь первый день нового, 1918 года тоже. А затем наступили будни. Но было заметно, что для Ричарда Вуда эти будни были как продолжение праздника. Он не ходил на работу – он словно летал. Разумеется, его товарищи, Артур и Уинстон, вскоре заметили произошедшую в нем перемену, пристали к нему с расспросами и добились признания. Уже в середине января Ричард познакомил Маргарет со своими друзьями, субботним вечером они даже устроили по этому поводу вечеринку в одном из пабов. А еще через неделю Ричард расстался со своей комнатушкой в Сохо и перевез свои пожитки в Вулидж. Так они стали жить вместе. Ричард даже сделал своей избраннице формальное предложение и получил согласие, хотя и уклончивое.

Уклончивым оно было не из-за Антуана. Доктор Моро был забыт, как далекое прошлое. Ее согласие на брак было не таким радостным из-за того, что она чувствовала себя обманщицей, и это было неприятно, ведь Ричард был так счастлив! Она утешала себя тем, что если и расстанется с ним, то это случится не скоро.

В конце января они подыскали себе другую квартиру, из трех комнат. В прежней комнатке вдвоем стало тесно. Новое жилище было расположено дальше от Арсенала – почти полчаса пешего хода. Зато оно было ближе к центру, и ванная здесь была более удобная. И потом, здесь имелся телефон, так что Ричард мог звонить на работу, а Маргарет могла созваниваться с театром в любое время. А это было важно: ведь она со своими аккомпаниаторами работала над новой программой, с которой собиралась выступать не только в Лондоне, но и в других городах. Мистер Льюис даже стал заговаривать об организации концертов в Париже или, скажем, за океаном, в Бостоне.

Места в новой квартире было достаточно, и она купила Ричарду новый стол, за которым он мог работать над своими чертежами не только в конторе, но и дома. При этом выразила полное понимание того, что его работа носит секретный характер и должна быть всячески защищена. Она сама настояла на том, чтобы все ящики его стола запирались, а чертежи, над которыми он работает, хранились в особом сейфе, ключ от которого имелся только у самого Ричарда. Он просто поражался, какая понятливая и деликатная у него жена. Он так и называл ее женой, никак иначе.

В конце января случилось еще одно событие, совпавшее по времени с переездом на новую квартиру. Но если переезд касался только их двоих, то это новое событие взволновало всю Англию. На остров начал прибывать американский экспедиционный корпус во главе с генералом Першингом. Американцы размещались в заранее подготовленных лагерях, а также в опустевших казармах английских войск – тех войск, которые уже три года воевали на континенте. Но, разумеется, прибывшие солдаты, а тем более офицеры не все время проводили в лагерях и казармах, вдали от центров цивилизации. Группы военных в непривычной форме все чаще стали появляться на улицах английских городов. Американцы охотно заходили в пабы и рестораны, посещали театры и концертные залы.

В первых числах февраля произошло сразу два события, которых с нетерпением ждал импресарио мистер Льюис. Миссис Лопес, несравненная Маргарита, о которой твердили все музыкальные критики английской столицы, выступила со своей новой программой. Первая часть программы была построена на библейских сюжетах и рассказывала об исходе евреев из Египта, их приходе в Палестину и подвигах богатыря Самсона. Вторая же излагала героическую историю Испании, реконкисту, когда испанские рыцари отвоевали у мавров свою страну. В обеих частях программы как нельзя лучше раскрывался талант миссис Лопес, стиль ее песен и танцев, с одной стороны, романтических, а с другой – тяготеющих к эпосу.

Вторым знаменательным событием стало появление на концерте в «Альберт-холле» большой группы американских военных. Они заполнили чуть ли не треть зала, в результате мистер Льюис вновь имел полный сбор. Правда, до последнего момента оставалось неясным, как воспримут янки (которые, как всем известно, не отличались тонким вкусом и образованием) номера, основанные на далеком прошлом. Но ничего, восприняли. Еще раз была доказана истина, что талант сломит любые преграды. В данном случае это был талант миссис Лопес. Едва заокеанские союзники услышали этот низкий, с хрипотцой, страстный голос, дробный перестук каблуков сеньоры Маргариты, как все разговоры в зале стихли, и все взгляды обратились на сцену. Овация после представления была такой же дружной, какую устраивала английская публика. Непривычным и даже немного диким был только обычай янки свистеть в знак одобрения. Некоторые артисты даже растерялись, подумали, что их выступлением недовольны. Но миссис Лопес и здесь оказалась на высоте. Она сразу поняла, что означает этот лихой свист, и вышла к рампе с поклоном.

После концерта, как водится, поехали в ресторан. На этот раз – в компании десятка американских офицеров, начиная от лейтенанта и кончая поджарым, молодцеватым полковником. Было много вина, много тостов: за американских союзников, за талант миссис Лопес, за дружбу… Маргарет была весела, охотно шутила, не возражала, когда ей подливали шампанское, но пила мало.

Завязалась беседа, как всегда, о том о сем. Заговорили о дальнейшей судьбе американского корпуса. Миссис Лопес с сожалением заметила, что вряд ли новые зрители будут часто посещать ее концерты – скорее всего, они уже скоро отправятся на континент, чтобы вступить в бой. Полковник Уоллес был вынужден подтвердить опасения прекрасной артистки. Да, скоро они уедут, сказал он. Лично он очень сожалеет об этом, но ничего не поделаешь – долг.

– Но хоть месяц вы здесь еще пробудете? – спросила Маргарет.

– Да, почти месяц, – кивнул полковник. – К началу марта первые части моей дивизии уже должны пересечь Ла-Манш.

– Ну, наверное, у вас еще будет немного времени обжиться на французской земле? – предположил мистер Льюис.

– Нет, не будет, – покачал головой американец. – Приказ командования строг: сразу после высадки мы садимся в вагоны и отправляемся на Сомму. Там развернется главное сражение с бошами. К лету мы должны свернуть башку германскому орлу. Только прошу вас, господа, помалкивать о том, что я сейчас сообщил. Немцы дали бы большие деньги за эту информацию. Однако я уверен, что среди присутствующих нет немецких шпионов.

– Откуда же им здесь взяться? – воскликнул импресарио. – Мы все здесь друг друга знаем! Здесь одни только артисты и музыканты!

– Так выпьем за союз артистов и их защитников! – поддержала его Маргарет и первой подняла свой бокал.