«Глобус» встретил ее непривычной пустотой. Посетителей было немного, столики пустовали. В частности, не был занят и столик у окна, где обычно сидели трое молодых людей. Она остановилась в нерешительности. Тут появилась «овечка» Мэри, расплылась в улыбке. «О, мадам! – щебетала простушка. – Как я рада, что вы пришли! Я держу для вас столик, как вы просили. Прошу, проходите!» Маргарет спросила, нельзя ли ей сесть за другой столик, где обычно обедают трое молодых людей. Ведь их сегодня, видимо, не будет…

– Да, конечно! – откликнулась официантка. – У тех, кто работает в Арсенале, сегодня короткий день, мы никого из них не ждем. Садитесь за этот столик!

Мэри отправилась выполнять заказ, а Маргарет, закурив, откинулась на спинку стула и сидела, бездумно глядя в окно на улицу. И вдруг… Вдруг она увидела человека, идущего к ресторану. Это был он! Тот самый худощавый парень в очках, что позавчера увидел ее в окне вагона и обрадовался как самому дорогому человеку.

Она еще не успела подумать, почему он здесь, когда его товарищи не пришли, не успела решить, как ей быть (ведь она заняла его столик), как он распахнул дверь и вошел в ресторан. Вошел, повернул голову… Их глаза встретились. Он замер. Он явно не знал, что делать, что сказать! Она пришла ему на помощь и произнесла:

– Простите, я, кажется, заняла ваш столик. Приношу свои извинения. Я решила, что вы и ваши друзья сегодня не придете по случаю короткого дня. Я сейчас же пересяду.

– Нет-нет, ни в коем случае! – воскликнул он, подойдя к ней. – Зачем вам уходить? Свободных мест сколько угодно, я могу сесть на любое.

– А вы можете сесть здесь? – спросила она, указав на стул рядом с собой. – Если я не ошибаюсь, это ваше обычное место, и я буду рада, если вы займете его.

– Правда? Я тоже… тоже буду рад, но…

– Но мы с вами незнакомы, и вам кажется неудобным навязывать свое общество даме, – закончила она за него. – Какие пустяки! Эта всегдашняя английская чопорность! Что из того, что мы пока незнакомы? Так познакомимся! Садитесь же! А то Мэри не знает, где вас обслужить.

Последние слова были адресованы официантке, которая как раз появилась в зале, неся уставленный блюдами поднос. Увидев парня в очках, она действительно растерялась, не зная, что сказать и как поступить.

– Как видите, Мэри, не все вас сегодня покинули, – обратилась к ней Маргарет. – Вот и еще один ваш постоянный клиент пришел. Что же вы застыли? Ставьте блюда и примите заказ у этого юноши – он сядет за свой столик. Ну же, что вы оба стоите? Вы садитесь, а вы записывайте заказ.

– Мне не надо записывать, я знаю, что мистер Вуд обычно берет, – ответила Мэри. – Разве что сегодня он захочет что-то особенное…

– Конечно, захочет! – заверила ее Маргарет. – Ведь сегодня все-таки праздник! Я думаю, будет правильным, если мистер Вуд попросит немного джина или виски – что ему больше нравится…

– Я… я практически не пью… – произнес, запинаясь, юноша. – Разве что кружку пива…

– Пиво? Ну, какая ерунда! В такой день нельзя пить пиво. Ладно, если вы не пьете, не надо джина. Скажите, Мэри, а херес у вас есть? Испанский или французский, все равно. Есть? В таком случае принесите мистеру Вуду рюмку хереса. Ну, а блюда он закажет сам.

Поощряемый ею, мистер Вуд осмелел наконец и сделал заказ. Когда Мэри удалилась, он повернулся к Маргарет и произнес:

– Ну вот, Мэри нас почти познакомила. Вы знаете мою фамилию, осталось сказать имя. Меня зовут Ричард, Ричард Брайан Вуд. А как зовут вас, я уже знаю.

– Знаете? Откуда? – удивилась Маргарет.

– Из газет, конечно! Ведь о ваших концертах пишут во всех газетах! «Сан», «Дейли ньюс», «Кроникл»… Я с собой не захватил, но у меня дома есть. Там ваши портреты, рецензии… Очень хорошие рецензии. Я знаю, что вас зовут Маргарита Лопес, вы танцовщица и певица, приехали из Испании…

– Да, все верно, – кивнула она. – А что еще пишут в ваших газетах?

– Что вы замечательная артистка! Что в танце вам нет равных. Журналист из «Сан» сравнивает вас со знаменитой Айседорой Дункан, а еще с Мата Хари, французской танцовщицей. Говорит, что ваше тело – словно музыкальный инструмент, на котором вы можете мастерски исполнить любую мелодию, а таким умением обладают только две артистки, с которыми он вас сравнивает. Точнее, обладали – ведь Мата Хари куда-то исчезла в прошлом году. Скажите, вы ее случайно не знали?

– Мата Хари? Да, мы были знакомы, – ответила Маргарет. – Хорошо знакомы! Пожалуй, я соглашусь с вашим журналистом – в нас есть что-то общее. Как, вы говорите, он пишет? Что мое тело – словно музыкальный инструмент? Интересное сравнение…

– Мне, наверное, надо сказать хоть немного о себе, – снова заговорил Ричард. – Я инженер, работаю в Арсенале. Мы с моими друзьями занимаемся созданием…

– Нет-нет, не надо! – остановила она его. – Ведь работа в Арсенале наверняка связана с военными секретами. А я ничего не хочу знать ни о каких тайнах и секретах. С меня достаточно того, что вы инженер, образованны, имеете хороший вкус, а также, по всей видимости, массу других достоинств. Давайте будем лучше говорить о моих танцах и о ваших интересах, не связанных с работой. Тем более в такой день, как сегодня.

– Да, действительно! – воскликнул Ричард. – Ведь сегодня Рождество! Встретить вас именно в этот день – это символично! Как здорово, что я решил пойти сегодня в ресторан! Как замечательно, что вы тоже сюда пришли!

– Конечно, замечательно, – улыбнулась Маргарет. – И еще более замечательно, что вот идет Мэри и несет ваш стейк и ваш херес. Так что мы сможем выпить за нашу встречу.

– Я вообще-то не пью, я уже говорил. Но за это выпью, причем с удовольствием! – заявил инженер и схватил поданную официанткой рюмку, как погибающий от жажды хватает протянутый ему кувшин с водой.

Маргарет подняла свой стакан джина, они поприветствовали друг друга, и она, отпив немного, принялась за еду. Внезапно она почувствовала настоящий голод. А еще – радость от всего, что происходило. Ее радовала эта немудреная еда, радовал глоток крепкого джина; радовал зимний день за окном. Но подлинным источником этой радости, тем светом, который освещал все эти маленькие удовольствия, был сидящий рядом с ней юноша.

– Скажите, Ричард, – спросила она, – ведь вы живете не здесь, в Вулидже? Раз я видела вас в поезде…

– Да, я живу в Сохо, – ответил инженер.

– Один?

– Да, один.

– А ваши родители живы?

– Они живут в Ливерпуле. Вся наша семья, весь род оттуда. Но я после окончания школы поступил в Лондонский университет, а потом стал работать здесь.

– Вы учились в Лондоне? Почему же не в Оксфорде или Кембридже?

– Ну, в Оксфорде учатся в основном гуманитарии. А что касается Кембриджа… Это довольно дорого. А наша семья никогда не была богатой. Но довольно обо мне! Давайте поговорим о вас. Я так мало о вас знаю, а хочется узнать побольше. Расскажите о себе! Где вы родились, где учились танцевать… Что вы любите слушать, что читать. Я хотел бы знать о вас как можно больше!