— Доберусь на такси. Спасибо, не надо, — бурчу в телефон.

— Лика, — ощущаю, как Марк сдерживает монотонной интонацией свои эмоции, — уйми никчемную упертость и сиди на жопе ровно.

И наш разговор тут же прерывается. Марк сбрасывает звонок. А я со психом бросаю телефон на куртку.

Прекрасно! Что ни день, то наше с ним общение выходит на новый уровень грубой вежливости. И я ничего не могу с этим поделать.

Нас как будто связали общей нитью на узел. Но мы тянем ее на себя до предела, когда оказываемся рядом. Каждое слово, взгляд, движение как лезвие ножа. Вот-вот полоснет и разовьет это напряжение.

Меня до молекул кончиков пальцев триггерит от Г ромова. А особенно от мысли, что он, задушивший мое сердце, теперь моя опора. По крайней мере, сейчас. Больница, лекарства... Всё это не с неба валится. И завтра, когда меня выпишут, ничего не изменится. Я думаю об этом каждую секунду.

Маюсь до бешеной дрожи по телу от совершенно полярных друг другу чувств внутри. Я должна сказать Марку «спасибо», но говорю лишь о том, как я его ненавижу. Я хочу не видеть его глаз, не слышать голос, но крошечный человек внутри меня постоянно напоминает, что сама же так не смогу. Сейчас Марк единственный, кто может нам помочь. Наверное, именно поэтому делаю, как он просил. Сижу на попе ровно.

И пока жду Марка, примостившись на подоконнике, студенты уже разбрелись на пары, оставив после себя пустынный коридор. Поэтому звонкий звук уведомления, упавшего на телефон, разносится по нему эхом. Вдохнув, тянусь к мобильному, все ещё лежащему на скомканной куртке.

И стоит увидеть о чем и от кого это уведомление, как в груди подскакивает сердце, заглушая все остальные мысли и чувства.

Приложение «Мой календарь»: «13-я неделя. Добро пожаловать во второй триместр! Примите поздравления - одна треть пути пройдена»

Сжимая телефон в ладони, немного невменяемо улыбаюсь его экрану и теплому, гипнотизирующему чувству внутри себя. И даже не сразу замечаю движение по коридору, устремленное в мою сторону. Быстрее реагирует мой обострившийся нюх.

Как только мне в нос ударяет приторно-сладкий запах женских духов, я холодею с головы до ног. Особенно когда через секунду меня, резко ухватив за предплечье, просто разворачивают вполоборота.

— Ну привет, рыжая дрянь, — шипит мне в лицо Карина.

В темно-карих глазах этой ненормальной бурлит презрение, а пальцы до боли сдавливают мне предплечье.

В первую встречу с ней в библиотеке я растерялась. Почувствовала себя уязвимой. Но не сейчас. Ощущаю, как по моим венам волной расходится адреналин.

Резко одергиваю свою руку и спрыгиваю с подоконника.

— Ты в себе? — вскинув подбородок, прожигаю глазами Карину.

Я не видела ее около месяца, но ничего в ней и не изменилось. Все те же идеально уложенные по плечам чёрный водопад волос, модный брючный костюм цвета детской неожиданности и шпильки, из-за которых мне приходится смотреть на эту курву снизу вверх.

— Более чем, — нагло усмехается она. — А вот ты оказалась из непонятливых. Я предупреждала. Марк же бросил тебя тогда и вернулся ко мне.

— И что-то я не вижу его рядом. Он в шапке невидимке? — не скрываю сарказм, когда заглядываю ей за спину. — Марк, ау...

Аккуратные ноздри девицы раздуваются от шумного дыхания.

— У нас все было нормально, пока ты снова не сунула свой конопатый нос.

А вот желание двинуть по идеальному носу Карины отзывается зудом в ладонях. Но так хочет лишь часть меня. То, что еще не поддалось влиянию гормонов, отчаянно взывает к рассудку.

Я ведь стою перед Кариной не одна. Руки тянутся прикрыть живот, но очень похоже, что ей невдомек, с чего вдруг Марк переобулся. И это даже к лучшему. Набираю полную грудь воздуха и спокойно проговариваю:

— А может, ты просто надоела Марку?

И мне кажется, что я уже слышу, как от злобы стираются в порошок ее виниры.

— А может, ты заткнешь свой рот и наконец таки перестанешь маячить у меня на пути.

— Ну все! Хватит! — сгребаю свои вещи с подоконника. — Ты чокнутая на всю голову! Отвали уже от меня.

Отпихиваю от себя Карину, стоящую перед моим носом, намереваясь скрыться дальше по коридору. Присутствие этой полоумной рядом все больше вызывает во мне желание выдернуть ее кукольные ресницы. И такое, что пальцы сковывает мелкая дрожь.

Но я делаю шаг, как Карина дёргает меня за запястье. Глаза бешено расширены, а лицо дивы искривляется в зверином оскале:

— Марк мой. Поняла? — Ее острые ногти впиваются мне в кожу с каждым словом сильнее. — Был и будет. Сколько бы телок ему ни сосало, он всегда возвращается ко мне. А ты никчемная и ничтожная. Громов снова наиграется тобой и бросит. Приползет ко мне, как и тогда. Я не отдам тебе Марка.

Карина источает желчь каждым словом. Даже сладкий запах ее духов становится горьким. И эта ядовитая тирада заползает мне в душу, сворачивается змеей и жалит под ребрами. Перед глазами всплывает тот победный взор Карины из-за плеча Марка, когда мое сердце разлетелось в пыль.

Ощущение, что мне плюнули в лицо. И хочется сделать то же самое. Но я же пока еще адекватная...

Резко одергиваю руку и разворачиваюсь на каблуках, не собираясь больше и секунды теперь эту мерзость.

— Если я захочу, то сделаю так, что он женится на мне. — Получаю в спину нахальный смешок.

И я стопорюсь посреди пустынного коридора. Не выдерживаю. Жгучее, до сбитого дыхания желание заткнуть Карину перевешивает все логичное и разумное во мне.

— Уверена? — оборачиваюсь и с усмешкой приподнимаю брови.

Моя куртка снова летит на подоконник, а телефон в моей руке быстро оказывается разблокирован. Держа его перед своим лицом экраном вверх, не думая, набираю абоненту, который стоит первым в списке вызовов. И ставлю этот звонок на громкую связь. Два гудка и по коридору разносится бас Марка:

— Алло.

— Марк, а твоё предложение ещё в силе?

— Ты. — он запинается и прочищает горло, — о том, чтобы расписаться?

— Да, — протыкаю взглядом на Карину. И с ее лица медленно стираются все эмоции.

— Все в силе. — глухо бормочет Марк.

— А знаешь, я передумала. Я согласна, — выдыхаю на одном порыве, от которого сердце ныряет куда-то в ноги.

В динамике телефона какое-то мгновение неестественно тихо. Черт! Если Громов сейчас что-нибудь ляпнет не то, я придушу его. Честное слово! А ребёнку скажу, что его папа космонавт и несет службу на Марсе.

— А. хорошо, — голос Марка снова оживает на громкой связи. И он явно обескуражен.

— Я тогда, наверное, вернусь домой за документами. Тебе придётся подождать меня.

— Конечно, — мои руки дрожат, потому что я начинаю понимать, что сделала, но уверенно улыбаюсь экрану телефона. — Жду.