Погуляла, называется! Лучше уж просижу в четырех лухари стенах, чем променад под конвоем.

Да, это дом невероятно огромен и шикарен, но я совершенно не знаю, чем себя занять. Здесь все убирается, стирается, моется прислугой.

И организовать минутку спорта в бассейне я не могу из-за отсутствия навыков плавания.

А в затишье токсикоза попытка развлечься готовкой любимых блинчиков закончилась конфискацией моего половника поваром. Испуганно смотря на меня, она очень просила не повторять этот трюк, дабы ее не уволили за отлынивание от прямых обязанностей. Никакие объяснения, что мне просто скучно, не увенчались успехом. По-моему, Виктор Петрович перебарщивает с контролем...

И чувство, что я просто нахожусь в богатой тюрьме, с каждым днем становится лишь навязчивее.

Но если быть откровенной, несколько последних дней я уже стала ждать возвращение Марка домой после пар. С ним можно хотя бы поругаться и как-то скрасить свой беременный досуг.

Иногда между нами готов взорваться воздух. Взгляды, слова, разговоры. Мы словно соревнуемся кто кого и больнее. Наблюдать, как густеет тьма в его глазах я готова вечно.

Я достаю Марка тем, что травлю байки о том, как же удачно залетела от мажора. А он

доводит меня до желания его придушить, заявляясь в спальню посреди ночи и заваливаясь ко мне на кровать под эгидой: а там неудобный матрас.

Порой мы так и бегаем полночи друг от друга по разным комнатам.

Но иногда ловлю на себе совершенно другой взгляд Марка. Особенно если делаю вид, что не замечаю его присутствия рядом.

Его глаза изучают меня. Смотрят пронзительно в упор до мурашек по коже.

Я вижу, как он часто бросает взгляд на мой все больше округляющийся живот. Замечаю отблески интереса в глубине чёрных глаз. Замечаю, как вздрагивают вверх уголки губ Марка, когда я, забывшись, что могу быть услышанной, поглаживаю свой живот и разговариваю с малышом.

Но больше Громов никак себя не проявляет. Ничего не спрашивает. Даже о том, какого мое самочувствие.

Несколько раз он невольно стал свидетелей моих утренних тошниловок. Но вся его реакция - лишь сдержанно поджать губы и с непроницаемым лицом плотнее закрыть дверь в санузел.

Но как ни крути, Марк единственный в этом доме, с кем я могу поговорить. И пускай это разговоры не по душам, а игра по натянутым нервам.

Поэтому когда после полудня слышу писк гаражных ворот, то сразу мчусь на первый этаж.

— Мне надоело! Сделай хоть что-нибудь! — набрасываюсь на Марка, стоит ему переступить порог дома.

Он молча кладет ключи от машины на комод, сбрасывает кроссы и куртку. А я закатываю глаза. Этот выпендрежник вырядился в кипенно-белую футболку, демонстративно подчеркивающую крепкий торс и чёрные линии татуировок на руках. Ну и куда же без фирменных тёмных джинсов с потертостями на коленях. «Идеальный» прикид для декабря.

— И тебе привет, — дружелюбно улыбается Марк и собирается прошмыгнуть мимо меня.

— Как дела? Как прошёл день?

Но я преграждаю ему путь, став перед его носом.

— Ты прекрасно знаешь как, — воинственно скрещиваю перед собой руки, вскидываю подбородок и требовательно смотрю ему в глаза. — Марк, поговори с отцом. Я не могу никуда поехать или даже просто выйти за пределы дома. Я же не пленница?!

— Нет, но я с ним согласен, — он зеркалит мои движения руками.

— С чем? С тем чтобы держать меня взаперти? — возмущенно округляю глаза.

— С тем, чтобы ты не шлялась в одиночестве.

— Я чисто теоретически не могу быть одна, — кошусь на свой живот, спрятанный под свитером.

— Вот именно, Лика. Ты теперь не одна, а что стоит тебе уехать в обморок где-нибудь ещё? — слышу в его интонации поучительные нотки.

— Если так пойдёт и дальше, — проговариваю через зубы, — то уедет моя кукуха. Я нормально себя чувствую

— Так нормально, что тебя выворачивает почти каждое утро.

— Меня скоро начнёт тошнить и от этих стен. Не хочешь говорить с отцом, тогда хотя бы имей совесть, приходя домой, не утыкаться носом в телефон или ноут.

— Супер. Мы еще не женаты, а у тебя уже замашки на вынос моего мозга, — вздыхает Марк, проводя ладонью по своим волосам. — И что ты мне предлагаешь? Придумать тебе развлечение?

— Да! Бинго! Какой догадливый! — Смотрю на него так, чтобы было понятно - это мой ультиматум!

Сощурившись, Марк открывает рот, видимо, готовя мне очередной ответ с намеком на издевку, но тут же его захлопывает. Его лицо пронимает вся серьёзность, а взгляд задумчиво проходится по мне с головы до пят.

— А тебя сильно укачивает в машине?

— Ну, не знаю... Вообще нет, — тяну оторопело.

— Пару часов выдержишь в дороге?

— Должна.

— Тогда собирайся, Рыжик, — довольно усмехается Марк и небольно щелкает меня по носу. А я сердито морщусь и отмахиваюсь от его рук. — Будет тебе и свобода, и внимание, и даже море.

& & &

— И куда мы? — перекидываю через себя ремень безопасности и поглядываю на Марка.

Долго уговаривать меня не пришлось. Так хотелось поскорее слинять из этого дома, что я не стала уточнять куда едем. Марк лишь попросил запихнуть в сумку только самое необходимое на пару дней. Настолько быстро я ещё никогда не собиралась, поэтому меньше чем через час, мы уже сидели в его машине.

— Предлагаю довериться водителю и получить от поездки удовольствие, — торжественно выдает он и, закатывая рукава черного худи, заводит мотор автомобиля.

— Серьёзно? Что-то подобное я слышала пару месяцев назад, — расплываюсь в ироничной улыбке и показательно кладу ладони себе на живот.

— Если ты мне не доверяешь, то зачем тогда согласилась поехать?

— Потому что хуже уже вряд ли может быть...

— Кла-а-асс, — хмыкает Марк. Откинувшись всей спиной на сидение и широко расставив ноги, он с такой силой сжимает пальцы на руле, что видно узоры вен. — Значит, твой уровень доверия ко мне: хуже быть не может.

Его наигранная вальяжность в позе и напряженная интонация выдает с потрохами все недовольство. А я лишь жму плечами. Ну а что? Это же правда. Но предпочитаю больше ничего провокационного не говорить. Мало ли. Психанет. Развернет машину, а еще день в стенах особняка Громовых и чокнусь. Уточняю лишь одно:

— А твой отец не отправит за нами вертолеты на поиски?

— Там куда мы едем, его мнением не интересуются, — без тени сомнения заверяет Марк и прибавляет скорости машине.

Внедорожник уверенно отдаляет нас от роскошного дома строгого режима, и меня словно перестают сдавливать тисками. Прислонив полубоком голову к сидению, прилипаю взглядом к профилю Громова. Зачем-то рассматриваю грубоватые, но очень правильные черты его лица. И меня с головой окунает в ту нашу первую встречу. Картинки его нахального взгляда и обаятельной улыбки слишком яркие.