…Я чувствую себя бутафором, а не актрисой ни в какой мере, хотя, кажется, не очень выпадаю из стиля (не комплимент стилю)».

Два отрезка времени провела она в Рыбинске. Жила по двум адресам. Последний адрес – квартира на углу улицы Гоголя и Волжской набережной. А напротив – дом, в котором когда-то родился Генрих Ягода. Зловещее соседство!

Она писала стихи. Чем дальше в мирную жизнь, тем сильнее ее чувства и память, обращенные в прошлое.

После 1954 г. в Рыбинске у Анны Васильевны появились близкие друзья. Например, Нина Владимировна Иванова, у которой она одно время жила, сотрудница городского музея и бутафор в театре. Новый директор музея Эмилия Павловна Стужина, востоковед. Дружба с ней растянулась на всю жизнь. Среди молодых – прежде всего Илья Лифшиц, будущий главный художник театра и член Союза художников.

Недоброжелателей и врагов тоже хватало. Один из второсортных актеров того времени уже и по прошествии многих лет не мог простить Анну Тимиреву за ее связь с белогвардейцем Колчаком: «Она считала себя белой костью, к актерам относилась пренебрежительно… Она, по-моему, согласилась играть эту роль (Мягкой. – Авт.), исходя из своих представлений и нравственных устоев, потому что этот спектакль о прошлом, о дворянстве».

Вместе с тем он признался, что в Тимиревой, несомненно, что-то было, что наперекор всему делало ее пребывание на сцене оправданным и убедительным. Не зря же уже позднее Анну Васильевну приглашали на роли благородных дам, аристократок в кино. К примеру, в фильм Бондарчука «Война и мир» и Гайдая «Бриллиантовая рука».

После выхода в свет в 1996 г. книги «Милая, обожаемая моя Анна Васильевна» в журнале «Новый мир» появилась рецензия Ю. Кублайовского. Там есть один примечательный фрагмент:

«Недавно я спросил одну очень пожилую даму из Рыбинска о Тимиревой. “Высокомерная, замкнутая была”, – вспомнила дама. “Да ведь с вами только разговорись, сразу бы донесли”, – полушутя сболтнул я. Дама не возмутилась и согласно кивнула: “Это правда”».

В одном из последних своих писем из Рыбинска Тимирева пишет, обращаясь к Маленкову: «Я – дочь известного музыканта В.И. Сафонова, который упоминается в “Советской музыке” в связи со 100-летием со дня его рождениия… Не буду перечислять всех своих арестов, лагерей, ссылок – я сама потеряла им счет… 15-го января 1920 г. в Иркутске я была арестована в поезде адмирала Колчака и вместе с ним. Мне было тогда 26 лет, я любила его, я была с ним близка и не могла оставить этого человека в последние дни его жизни. Вот, в сущности, и все.

Мне 61 год, теперь я в ссылке. Все, что было 35 лет назад, теперь уже только история. Я не знаю, кому и зачем нужно, чтобы последние годы моей жизни проходили в таких уже невыносимых для меня условиях… Я прошу Вас покончить со всем этим и дать мне возможность дышать и жить то недолгое время, что мне осталось».

…В начале марта 1960 г. советская власть сделала подарок Анне Тимиревой, прекратив в отношении ее судебное преследование, продолжавшееся ни много ни мало 40 лет.

Материал В. Рябого

Когда называют имя Валентины Серовой, мы вспоминаем фильмы, где она играла, и сразу же в памяти возникают стихи, посвященные ей Константином Симоновым.

Состояние полета, внутренней озаренности, которое было так присуще Серовой, хорошо передает одна фотография, сделанная во время съемок фильма «Сердца четырех». Она, в сиянии солнца (или юпитеров), снята в белом прозрачном платье, которое слегка придерживает за края руками, словно танцуя под волшебную музыку. Этот поэтичный снимок Симонов проносил в кармане гимнастерки всю войну Может, он не раз спасал поэта от вражеских пуль как заговор, как любовь Серовой.

…Хотя детство Вали прошло в украинском селе у бабушки, после переезда в Москву ее настоящей колыбелью, детским садом, школой и вторым домом был театр, так как в театре проходила вся жизнь ее матери – известной московской актрисы Клавдии Михайловны Половиковой.

Нина Архипова:

– Уже в 14 лет Валю Половикову приняли в театральную школу. Она еще подростком успела вместе с матерью сыграть в пьесе Р. Роллана «Настанет день» – уже тогда талант был виден. Свидетельством ее одаренности было и то, что уже после первого курса школы она участвует в спектаклях Театра рабочей молодежи как классических, так и современных. Всеобщее внимание привлекла ее непосредственность, обаяние, жизнерадостность.

И хотя уже в начале пути Валю нельзя было ни с кем спутать на театральных подмостках, она все же в 20 лет меняет свою фамилию на Серову, оставив ее на всю жизнь. Ее красавец-муж, летчик-испытатель Анатолий Серов, известный всей стране, соратник Чкалова, участник гражданской войны в Испании, вскоре погибает в авиакатастрофе, так что семейное счастье Валентины длилось недолго.

Стихотворение «Жди меня» было опубликовано вначале в газетах со скромным посвящением «В.С.», но вскоре вся страна узнала, кто это, так как сборник того же молодого поэта Константина Симонова «С тобой и без тебя» раскрыл инициалы: «Валентине Васильевне Серовой».

Говорят, что, прочитав его, И. Сталин, начертал на титуле: «Эта книга для двоих: для него и для нее». Сборник «С тобой и без тебя» – история отношений и чувств Симонова к Серовой, которая началась еще до войны, когда на всех спектаклях с участием Серовой стал появляться в первом ряду молодой человек с усиками, пряча лицо за большими букетами цветов. С огромной искренностью и прямотой поэт раскрывает в этом цикле свои переживания, ожидание встреч с любимой, тоску по ней, ревность, надежду на скорое счастье, желание видеть ее женой, «хозяйкой дома», быть с ней навсегда, несмотря на все преграды.

На всю страну звучало признание в любви, которое повторяли солдаты в окопах, как заклятие от смерти.

Нина Архипова:

– Почему телезрители до сих пор с удовольствием смотрят такие вроде бы простенькие комедии, как «Девушка с характером», «Сердца четырех»? Конечно, потому, что в них снималась Валентина Серова, обаятельная и привлекательная. Когда на экранах появились эти фильмы, в кинотеатры выстраивались очереди, всюду звучала ее песенка «У меня такой характер, ты со мною не шути…». Валя не только проникновенно, тонко выводила рисунок роли, но и замечательно пела. Ее нельзя было не любить.