Следует иметь в виду, что Главком ВСЮР оценивал роль РПС достаточно негативно, считая, что Совещание злоупотребляет своим положением представительства российских интересов перед союзниками и считает себя, без особых на то оснований, правомочным всероссийским квазиправительством (21). Признание адмиралом Колчаком еще не означало для генерала Деникина автоматического признания им всех работавших с одобрения Омска политических структур. Еще 30 мая 1919 г. в Париж был направлен ответ, что «Политическое Совещание не может почитаться представителем Главного командования Вооруженных Сил Юга России». Притом возможное скорое (как это представлялось летом 1919 г.) занятие Москвы и объединение всех белых фронтов требовало согласованности их действий, отправка же правительственной делегации выражала обязанность учитывать мнения парижских политиков (22).

В Париже делегация Особого Совещания смогла встретиться лишь с членами РПД, поскольку РПС прекратило свою работу как раз в день приезда деникинских представителей – 5 июля 1919 г. Это, однако, не повлияло на намерения установить контакты не столько с Русским Зарубежьем, сколько с политиками Франции и Англии. Генерал Драгомиров встречался, в частности, с премьером и военным министром Франции Ж. Клемансо, состоялись также встречи с депутатами Парламента Вивиани и А. Тома. Делегации была назначена – правда, не состоявшаяся – аудиенция у короля Великобритании Георга V с ведущими представителями иностранных государств (23). Результатом работы делегации стала упомянутая «телеграмма-инструкция» о пределах полномочий в политическом курсе Главкома ВСЮР и Особого Совещания. В области военных контактов было достигнуто определенное взаимодействие, о чем сообщал в своих отчетах генерал Щербачев. Однако не удалось достичь полного взаимопонимания по двум, весьма важным, вопросам. По отношению к казачьим государственным образованиям РПД в лице Львова, Чайковского и Савинкова настаивало на признании федеративной модели в качестве основной формы будущего государственного устройства. Особое Совещание настаивало на принципе т. н. «областной автономии», при которой входящие в состав России территории не могут претендовать на политическую самостоятельность. В финансовой сфере Париж требовал отказа от эмиссионной политики Особого Совещания и перехода к введению новой валюты, жестко привязанной к одной из иностранных денежных единиц (24). Недовольство Деникина работой РПД вызвал также пристрастный доклад (17 августа 1919 г.) о работе Финансово-экономического отдела при РПД, сделанный будущим известным евразийцем, ав 1919 г. – помощником начальника управления торговли и промышленности, профессором-экономистом П.Н. Савицким. В докладе говорилось, что в Париже находилось фактически не русское представительство, а «правительство князя Львова», целенаправленно занимавшееся дискредитацией Особого Совещания как «реакционного» и неподдающегося «управлению». Резюме доклада выглядело символично: «В Париже определенно, отчетливо губят Россию; темные силы упорно, систематически подтачивают все, что стремится к ее спасению. Предателей Родины и бандитов нужно убрать… ибо лучше пустое место, чем враги из-за угла». Резолюция Главкома ВСЮР на докладе гласила: «Надо нам отгородиться от всей этой компании. Устранить от сотрудничества с нами, особенно по финансовому вопросу» (25).

Отсутствие должного взаимопонимания между Парижем и белым Югом не означало, тем не менее, наличия непримиримых противоречий. Раскола не произошло, да и не могло произойти, хотя бы потому, что делегация Особого Совещания встречалась с парижскими политиками после самороспуска РПС. Примечательно, что уже в 1920 г. по инициативе врангелевского правительства снова поднимался вопрос о восстановлении РПС в качестве международного представительства интересов Белого движения. При этом в проекте говорилось о генерале Врангеле, как о «Главнокомандующем Русской Армией, преемственно воспринявшем русскую власть от адмирала Колчака и генерала Деникина, возглавляющем… борьбу за национальное возрождение России» (26).

После завершения процесса признания Российского правительства другими белыми правительствами и фронтами деятельность РПС теряла значение «временного суррогата официального представительства русской единой государственной власти» в Зарубежье. В создавшихся условиях РПС 5 июля 1919 г. поставило вопрос о прекращении своей работы. Был отправлен запрос Верховному Правителю о продлении полномочий только для РПД в качестве «представительства Российского правительства на Мирной Конференции». В ответе Колчака подтверждались полномочия РПД, которая теперь должна была «предварительно разрабатывать все вопросы, связанные с предстоящим заключением Россией мира с Центральными Державами». Все дипломатические, военные и экономические представительства

России должны были взаимодействовать напрямую с Омском и «получать инструкции непосредственно от подлежащих ведомств» Совета министров Российского правительства (27). РПД сохранила аппарат в виде отделов: Политического (во главе с бывшим советником Сазонова, членом ЦК кадетской партии, бароном Б. Э. Нольде), Юридического (во главе с членом ЦК кадетов С. М. Аджемовым) и Финансово-Экономического (во главе с бывшим министром финансов П. Л. Барком). Но их состав был при этом значительно сокращен. Решение Колчака существенно сужало сферу влияния политиков Русского Зарубежья. Чайковский усмотрел в этом «воссоздание старой (бюрократической. – В.Ц.) системы» и отказ от привлечения к работе «общественно-политических элементов». В сравнительно более выгодном положении оказывались Сазонов и генерал Щербачев, имевшие статус официальных представителей Российского правительства. Однако о полной независимости в отношениях с союзниками говорить не приходилось. По оценке прибывшего в Париж в ноябре 1919 г. генерала Марушевского, «из телеграмм от Деникина и Колчака до Щербачева доходит самое большее 1/3, остальное застревает, вероятно, в союзных контролях». Сазонов сразу же попытался взять под свой контроль работу Делегации (теперь его главной задачей становилась сфера внешней политики). Это вызвало энергичный протест РПД, требовавшей сохранения своего автономного статуса и возражавшей против попыток Сазонова вмешиваться в ее работу. В телеграмме Колчаку от 28 сентября 1919 г. говорилось, что «царский министр», опирающийся на «слуг старой России», не пользуется доверием со стороны «общественного мнения за границей» и «окраинных народов», что, в свою очередь, ставит под вопрос перспективы «международного признания» Российского правительства. Верховный Правитель, однако, посчитал необходимым сохранить «статус-кво». В ответной телеграмме выражалось доверие Сазонову и высказывалось пожелание, чтобы «работа Делегации продолжалась в прежнем составе» (28).

Говоря о переменах внешнеполитического курса осенью 1919 г., следует отметить и рост интереса к сотрудничеству со славянскими государствами, образовавшимися после распада Австро-Венгрии. Зарождение этого интереса относилось еще к 1918 г., ко времени выступления Чехословацкого корпуса. Сазонов считал, что наиболее близкие отношения связывают Россию с Чехословакией, «с наиболее близким и симпатичным нам из группы западных славян чехо-словацким народом». При его непосредственном участии происходило формирование Чешского Национального Комитета, получившего также безусловную поддержку со стороны Николая II. После образования 16 ноября 1918 г. Чехословацкой республики Российским правительством был поддержан проект Гинса о создании в Праге российского дипломатического представительства. В январе 1919 г. в Совет министров Российского правительства был представлен проект «Об учреждении российской миссии в Праге». В преамбуле проекта говорилось, что «в движении всех вопросов международного характера, касающихся славянства, Россия играла первую роль, и таковое значение ее с приближением окончательных мирных переговоров следовало особенно подчеркнуть». 17 января проект утвердил Верховный Правитель. Чрезвычайным посланником в Праге был назначен товарищ министра иностранных дел В. Г. Жуковский.