– Мам, послушай меня. Ты от меня получала какие-нибудь сообщения?

– Нет… А должна была?

Я облегченно вздыхаю. Вовремя позвонила!

– Это очень-очень важно. Когда закончишь разговор, там, возможно, окажется одно непрочитанное. Я хочу, чтобы ты его стерла не открывая, слышишь? Больше никак подчеркнуть не могу, мам. Ты должна мне обещать, что ради меня не откроешь его.

Воцаряется молчание.

– Мам, ну, пожалуйста, – умоляю я.

– Обещаю, – наконец произносит она. – Мы скоро подъедем. Стой, где стоишь, и не сходи с места.

Я в полном смятении жму на «сброс». Она посмотрит. Уж кто-кто, а мама посмотрит. Снова блокировать телефон нет времени. Да и что толку, когда кто-то там уже дважды его успешно реактивировал?

– Софи! – восклицает отец. – Можешь ты мне все-таки объяснить, что происходит?

Я молча гляжу на него. Нет, папа, не могу, разве что Клодин собирается уничтожить меня. Я возвращаю ему телефон и беру следующий конверт. Смотрю на часы: 20:05.

Итак, кто следующий? Пойдем и найдем Лу!

Лу? Значит, Клодин действительно наняла кого-то следить за мной. О господи, это же просто убьет Лу! Разрушит все! Я в панике оглядываюсь по сторонам, но моей лучшей подруги нигде нет.

– Лу! – кричу я, не обращая внимания на беспокойные взгляды присутствующих.

Откуда-то внезапно появляется Рич в узком черном галстуке.

– Она у портье сдает на хранение твою сумку. Что происходит? И как именно я должен был удержать ее дома? – добавляет он, понизив голос. – Софи, подожди! Нам надо поговорить!

Я бегу к стойке, понимая, что Рич прав. Конечно, там стоит Лу спиной ко мне.

– Лу, мне нужен телефон. Быстрее! – задыхаясь, выпаливаю я. – Можно мне твой взять? Пожалуйста!

Она удивленно оборачивается ко мне.

– Конечно. – Лу лезет в ридикюль, тыкает в аппарат и изумленно восклицает: – Ой, там у меня от тебя сообщение!

Я протягиваю руку и выхватываю у нее телефон, мгновенно стирая сообщение. Лу смотрит на Рича взглядом, вопрошающим «Какого черта?», но тот лишь молча пожимает плечами.

Слава богу, что ему не удалось убедить жену не приезжать. В противном случае она бы уже разглядывала картинки. Я едва не падаю от мысли, что́ могло бы случиться, и меня усаживают на стул. Я сжимаю в руках телефон Лу и конверт.

– Кто-нибудь, принесите ей стакан воды! – слышу я голос Лу, какой-то на удивление далекий. – Софи! – восклицает она. – По-моему, она меня не слышит. Кто-нибудь знает, Марк уже приехал? Надо ему позвонить. – Я чувствую, как она осторожно вытаскивает телефон у меня из ладони.

– Все нормально, – тихо отвечаю я и встаю. У меня осталось еще два конверта.

– Нет, милая, совсем не нормально.

Я отталкиваю Лу и отхожу, надрывая третий конверт и краем глаза видя, как Рич пытается что-то втолковать жене, одновременно загораживая ей дорогу.

Папа, что Софи делает с этим мужчиной?

Я громко ахаю. Клодин собирается использовать собственных детей, чтобы рассказать Марку, что́ я натворила? Это за гранью болезни – просто злодейство. Я начинаю продираться сквозь толпу гостей. Мне немедленно нужно разыскать Имоджен и детей.

– А Марк знает, что вы здесь? – кричит мне вслед кто-то, по-моему отец Марка. – Может, позвонить ему?

– Не волнуйтесь! – отвечаю я. – Он уже едет.

– Прекрасно выглядите, Софи, – замечает какая-то женщина, которую я не узнаю. По-моему, она одна из руководителей фирмы Марка.

– Благодарю вас! – улыбаюсь я. – Спасибо, что пришли!

Наконец я замечаю Эда. Он сидит в глубоком кресле у камина и с довольным видом подносит к губам бокал с шампанским. Увидев меня, Эд замирает.

– Софи? – бормочет он. – А мы думали…

– Где Имоджен?

– Наверху, в нашем номере. Ей надо покормить Эви, и она решила, что лучше всего им вместе посмотреть телевизор. Имоджен не хотела, чтобы Изабель и Оливье сильно переживали после внезапного отъезда Марка.

– Какой номер?

– Двести восемьдесят восьмой.

Я резко поворачиваюсь и убегаю.

– Ребята, вы просто какие-то странные! – язвит Филипп, еще один коллега Марка, вырастая слева от меня, когда я добираюсь до главной лестницы. – На ум приходят слова «описаться» и «пивоварня»!

Я раздумываю, не врезать ли ему по жирной ухмыляющейся физиономии, но прохожу мимо и взлетаю по низеньким, покрытым красной бархатной дорожкой ступеням. Найдя номер 288, я предусмотрительно стучу в дверь, из-за которой слышу крик Имоджен:

– Минутку!

– Софи! – удивленно восклицает она, глядя в «глазок». – Э-э, боюсь, тебе сюда пока нельзя.

– Имоджен, я знаю, что дети там! Открывай!

Щелкает замок, и на пороге появляется Имоджен в длинном, просторном светло-зеленом платье.

– Ты что здесь делаешь? Что происходит?

Я молча прохожу в номер. Оливье и Изабель сидят на кровати, одетые в костюмчик пажа и светло-желтое платьице подружки невесты. Они поедают конфеты и смотрят телевизор. Выглядят какими-то маленькими, потерянными и невероятно милыми, но когда я вижу их и впервые за целый день искренне улыбаюсь, дети следят за моим приближением – почти незнакомая тетя в платье, с макияжем и начесанными волосами – и вжимаются в подушки. Я останавливаюсь и заставляю себя принять спокойный вид.

– Привет! Все нормально? – говорю я по-французски и присаживаюсь на краешек кровати, не очень близко, чтобы они еще больше не разнервничались, прижав к коленям конверты и карточки. – Папа выехал из больницы. Да?

Оливье и Изабель медленно кивают.

– Конфеты вкусные? – Мой французский практически на исходе. – Мне нравится ваша одежда… вы очень красивые.

Изабель слабо улыбается.

– Ты вся светишься? – говорит она по-английски.

– Да, действительно, – соглашаюсь я, оглядывая себя. – Мы здесь папу подождем, хорошо? Вы еще чего-нибудь хотите? Может, попить?

Они качают головами.

– Изабель, у тебя телефон с собой?

– Он у меня в рюкзаке.

– Можно им попользоваться?

Она молча встает, подходит к своему рюкзачку, роется в нем и протягивает мне айфон, прежде чем запрыгнуть обратно на кровать. Я включаю телефон. Пока он загружается, конечно же, приходит сообщение с моего номера. Я в ярости вскрикиваю, отчего дети испуганно подпрыгивают. Никаких картинок. Только текст: «Спроси папу, что Софи делает в кровати с Ричардом».

Как родная мать Изабель смогла решиться на такое? Она же совсем дитя! Внутри меня внезапно щелкает какой-то выключатель, и я дрожащими руками «переползаю» в список контактов. «Мама» – один из немногих номеров.