Мейсон поблагодарил и остался в приемной.

Дама исчезла за дверями кабинета, на которых красоваласькрупная надпись:

«БЕЗ ДОКЛАДА НЕ ВХОДИТЬ. АБНЕР ДИММИК»

Может быть, прошло секунд тридцать, и вот на пороге сновавозникла тощая угловатая фигура, облаченная в толстый «практичный» костюм,отнюдь не способствующий улучшению внешности дамы. Спрятанные за роговымиочками глаза выражали крайнюю степень изумления.

– Мистер Диммик вас примет.

Отойдя в сторону, она пропустила адвоката в кабинет. Диммиксидел за огромным столом, заваленным переплетенными в темный сафьян книгамисвода законов.

– Как поживаете, адвокат? Извините, что не поднимаюсь вамнавстречу. Ревматизм, понимаете ли. Садитесь. Чем могу быть полезен? Хотя –подождите минутку.

Он поднял трубку внутреннего телефона и, сказав в трубку,чтобы пришел Родней Кафф, уселся поудобнее в кресле и заговорил с Мейсоном:

– Я хочу, чтобы молодой Кафф присутствовал при нашемразговоре. Ведь он, собственно говоря, ведет это дело.

Мейсон кивнул и сел на второе кресло, скрестил ноги изакурил. Диммик внимательно посмотрел на него поверх очков:

– Как подвигается дело?

– Ни шатко ни валко.

– Как я понимаю, полиция припрятала кое-какие данные?

– Вот как? – Мейсон приподнял брови.

Диммик в ответ тоже поиграл своими кустистыми бровями,продолжая сверлить адвоката острыми глазами.

– Черт знает что за история! «Диммик, Грей и Пибоди»замешаны в деле об убийстве. Никак не могу привыкнуть к этой мысли. Просыпаюсьутром, как от толчка, чувствуя приближение беды. Потом соображаю, что всемувиной эта проклятая история. Наверное, вы привыкли к уголовным процессам?

– Да, привык.

– Вам предстоит трудная борьба, чтобы спасти Риту Свейн.Лично я считаю, что судить ее – просто позор. Вальтер Прескотт заслуживалсмерти.

С шумом распахнулась дверь: это влетел Родней Кафф. УвидевМейсона, он остановился, улыбнулся, кивнул и подошел к столу, всем своим видомпоказывая равнодушие.

– Вы звали меня, мистер Диммик?

– Да. Садитесь. Мистер Мейсон хочет что-то сказать. Я решил,что вы ему будете более полезны, чем я, поскольку делом Дресколла занимаетесьвы, а не я.

– То, что я намерен сказать, – заговорил Мейсон, – имеетнепосредственное отношение к банку «Секонд Фиделити».

– Вот как? – Густые брови Диммика взметнулись вверх.

– Вы оба являетесь поверенными при этом учреждении. УВальтера Прескотта в этом банке есть текущий счет. Я до сих пор не сумел ничеговыяснить, что это за накопления, когда и как он делал вклады и так далее.

Диммик пощелкал языком:

– Я спрашивал вас, хотите ли вы с нами сотрудничать. Вы самиотказались.

– Весьма неприятно, – усмехнулся Кафф.

– Собственно говоря, «неприятно» действительно будеткое-кому, – предупредил его Мейсон.

– Постойте, миссис Прескотт уже введена во владение?

– Она подала прошение.

– По всей вероятности, ее не обвинят в соучастии?

Но Мейсон продолжал гнуть свою линию:

– Вы являетесь юридическими консультантами банка. Мненеобходимо знать все факты о текущем счете Прескотта. Я уверен, что эти данныеот меня скрывают по вашему личному указанию.

– Ну, в конце концов, – сказал Диммик, – по закону банк необязан отвечать на какие-либо вопросы до тех пор, пока лицо не будет официальновведено в наследство.

– В данный момент я говорю не о законе, а о том, что меняинтересует. Вам прекрасно известна моя позиция. Очень надеюсь, что в течениеэтого часа я получу сообщение банка.

Диммик сердито стукнул тростью по полу:

– Я вам еще раз повторяю, до тех пор, пока миссис Прескотт…

Мейсон подошел вплотную к столу старшего стряпчего и сказалему, отчеканивая каждое слово:

– Диммик, вы живете в атмосфере некоей абстракции. Вашипредставления о добре и зле основаны исключительно на чтении законов. Сейчас выстолкнулись с совсем другим делом. Решается вопрос жизни и смерти. Нет, нехитрите. Это вы не хотите сотрудничать со мной, а вовсе не я! Только смотритене просчитайтесь! Даю вам сроку один час, а там – пеняйте на себя!

Диммик вскочил с кресла, позабыв про свой аристократическийревматизм.

– Вы забываетесь, Мейсон! Вы имеете дело не с какими-тоавантюристами, а с почтенной фирмой «Диммик, Грей и Пибоди», котораяпредставляет…

– Прошу вас, не забывайте, мистер Диммик, что врачизапретили вам волноваться.

Мейсон подошел к двери, на секунду задержался и сладчайшимголосом спросил Каффа:

– Что скажете про бумажник, который вы достали из карманаПаккарда?

– Бумажник? – Глаза у Каффа полезли на лоб. – Но ведь там небыло никакого бумажника!

– Там его и сейчас нет. Но это не означает, что его тамвообще не было.

– Я вас не понимаю. Вы…

– Зато я его прекрасно понимаю, – простонал Диммик, – оннамерен дать показания, что вы противозаконно изъяли бумажник из карманапокойного Паккарда.

– Ни о чем подобном, джентльмены, я не собираюсь заявлять.Люди, как правило, не садятся за руль машины, не захватив с собой удостоверенияна право вождения машины. Когда доктор Боллас обследовал Паккарда в больнице, утого было такое удостоверение на имя Паккарда Карла с указанием постоянногоместожительства в Олтвилле. Это удостоверение находилось в бумажнике. И то идругое было ему возвращено. Куда они подевались?

– Откуда мне знать? – возмутился Кафф.

– Зачем вы проверяли содержимое карманов покойника?

– Я пытался всего лишь установить его личность.

– Это вы так говорите. Вы представляете интересы Дресколла.Не забывайте, что Прескотт был застрелен из револьвера Дресколла. Не забывайтеи другое: Карл Паккард что-то видел в окне дома Прескотта как раз в тот момент,когда тот был убит. Иначе говоря, Паккарда убили, чтобы не дать ему говорить.Джеймс Дресколл узнал, что это был Паккард, как только появилось сообщение обаварии. Не исключено, что журналисты появятся в помещении высокоуважаемой фирмы«Диммик, Грей и Пибоди», чтобы задать несколько весьма щекотливых вопросов.

Кафф, сжимая кулаки, подскочил к Мейсону: