Она встала и очень серьезно произнесла:

– Мистер Мейсон, если я что-то делаю, то только из самыхчистосердечных побуждений. И я ни о чем не стану жалеть, чем бы это для меня никончилось. Таков мой девиз в жизни.

– Ол райт, Рита, не вешайте головы! Мы еще повоюем!

Розалинда Прескотт сидела в кабинете Перри Мейсона и яростноповторяла:

– Я его не убивала! Не убивала! Я не убивала!

– Кто же его убил?

– Не знаю. Я сама бы очень хотела знать!

– Но если бы узнали, что бы вы сделали?

У нее потемнели от бешенства глаза.

– Сказала бы полиции.

– Допустим, что это дело рук Риты?

– Что заставляет вас думать, что это сделала Рита?

– Я спросил вас, каково было бы ваше отношение, если бы егоубила Рита?

– Если бы она убила, то она не заслуживала бы снисхожденияни моего, ни Джимми. По ее милости мы попали в ужасную передрягу.

– Ну а если его убил Джимми?

– Если это сделал Джимми, то он тем более не может бытьоправдан… Конечно, у него были основания. Множество оснований.

– Были ли у Риты основания?

– Не знаю. Если бы его убила она, то только в видесамозащиты.

– Что ж, причина уважительная, – заметил Мейсон.

– Но совершенно недопустимо то, что за этим последовало:тайком бежать из дома, никого не предупредив, будучи уверенной, что подозрениенепременно падет на Джимми!

– Ну, а если это сделал Джимми?

– Джимми мог бы его убить, чтобы защитить меня. Но я недумаю, что он виновен.

– Скажите, пожалуйста, случайно у миссис Андерсон не былопричин ненавидеть Вальтера Прескотта?

– Почему вы задаете такие странные вопросы?

– Я просто нащупываю возможные пути защиты… Так у нее моглобыть что-то против него?

– Не думаю. Конечно, Вальтера раздражало, что она всюду суетсвой нос. Он ей не раз советовал заниматься своими делами и перестатьзаглядывать в наши окна, а она в ответ предлагала закрывать окна ставнями,чтобы не вводить ее в искушение.

– У них была настоящая ссора?

– Да нет. Она быстро поджала хвост, а Вальтер разговаривалскорее насмешливо, чем сердито.

– Больше они не бранились?

– Насколько я знаю, нет.

– Ваш муж грозился вас убить?

– Да.

– Много раз?

– Дважды. Первый раз месяца два назад из-за каких-то пустяков,а второй раз утром того самого дня, когда я сбежала.

– Почему вы поехали в Рино?

– Я хотела там добиться разрешения на развод. Мне казалось,что, если я уеду, у Вальтера будут связаны руки, а после того, как он немногоостынет, мне удастся мирно с ним договориться, чтобы избежать скандала.

– Вы полетели с Дресколлом?

– Да.

– Но ведь вы сами говорили, что ваш муж ревнует вас кДресколлу?

– Он меня ни к кому не ревновал. Он был такой хладнокровный,расчетливый эгоист!

– Подождите, подождите. Подобные выражения нельзяпроизносить на скамье для свидетелей. Вы должны избегать мстительного тона вотношении вашего покойного мужа. Не забывайте, что он умер.

– Мне все равно, жив он или умер!

– Он же все-таки был вашим мужем! Вы же добровольно сталиего женой. А потом вдруг решили, что больше его не любите. Не сошлисьхарактерами. У вас оказались различные взгляды на вещи и так далее. Но всеравно вы крайне сожалеете о его смерти. Запомните это. Всепрощение исочувствие. Вы понимаете, что его невыносимые приступы раздражительностиобъяснялись изношенной нервной системой.

– Что за ерунда! Всему причиной его холодное сердце ирасчетливый ум!

– И, – продолжал Мейсон, не обращая никакого внимания на ееслова, – для вас было ударом известие о его смерти. Говорите со слезами наглазах, что когда-то вы были близки, но что любовь умирает, если сердечныйпламень никак не поддерживать. Побольше красивых фраз, чтобы тронуть душичленов жюри.

– Неужели вы и правда надеетесь дождаться такой мелодрамы?

– Конечно, надеюсь.

– На скамье свидетелей?

– Возможно, вас вызовут как свидетельницу. Но ведьсуществуют еще репортеры.

– У меня уже состоялось интервью с репортерами.

– Что вы им сказали?

– Ничего. Вы мне не велели что-либо говорить, я точноследовала вашим указаниям.

– Прекрасно. Теперь мы будем придерживаться иной тактики. Выхотите и можете говорить. Вы не можете поверить, что Рита была способнасовершить подобное дело, хотя вы не имели возможности обсудить с ней свободното, что произошло. Обязательно внушайте всем, что вы с Ритой не успели ни о чемпереговорить, пока находились в Рино.

Розалинда кивнула.

– Везде и откровенно признавайтесь, что любили ДжиммиДресколла. Нажимайте на этот момент. Не забывайте, что люди всегда сочувствуютвлюбленным. Но смотрите не перестарайтесь: между вами был всего лишь роман, ане противозаконная связь. Вы любили Джимми, потом поссорились и решиливычеркнуть его из своей жизни. Поэтому вы и вышли замуж, мысленно поклялись,что ваш брак должен быть и обязательно будет счастливым. Но вскоре туманрассеялся. Вам стало ясно, что вы с Вальтером не подходите друг другу.Возможно, для других он был замечательным человеком, но он не мог заполнитьпустоты в вашем сердце. Да он и не старался. Ваша жизнь превратилась впостоянные баталии. Вы были в отчаянии, никакой надежды на счастье. И все же оДжимми Дресколле вы вспоминали как о далеком друге. Потом он вам написал,опять-таки не как влюбленный, а как настоящий друг, который раньше вел вашифинансовые дела. Он сказал вам, что лучше разом со всем покончить, а не тянутьто, что уже стало в тягость вам обоим. Потом, когда Джимми пришел в ваш дом ивы взглянули в его глаза, вы поняли, что любите и любили всегда его одного. Но этамысль пришла вам в голову только после того, как вы осознали, что вы больше нев силах продолжать жить с Вальтером Прескоттом, и договорились с Джимми в общихчертах о разводе. Понятно?

– Что я должна говорить про двадцать тысяч долларов?

– Ничего, кроме того, что вы дали ему свои деньги, чтобы онвложил их в какое-то дело. Его неожиданная смерть помогла вам разобраться вовсех делах.