Сидящий рядом с ним Оуэн посмотрел на Ватта с выражением, одновременно испуганным и полным надежды и болезненного любопытства. – Человек, который был в той могиле, – начал он. – Вы знаете, кто его убил, сэр?

Ватт сглотнул.

– Я предпочел бы не говорить об этом.

– Боюсь, у вас нет выбора, мистер Ватт, – сказала Кэтрин. – Как вы узнали все это? И почему часы могли оказаться в мастерской мистера Нолана?

– Потому что они принадлежали ему. Генри Нолану.

Гай посмотрел на Ватта. Кэтрин заметила темноту в его глазах, но в тот момент это была тьма надвигающейся бури.

– Вы должны понять, я узнал об этом только недавно, – продолжил Ватт. – Летом отец рассказал мне это на смертном одре. Он сказал, что мистер Нолан дал ему карманные часы около пятнадцати лет назад. Сказал, что этот человек был разбит, он только что потерял жену и двоих сыновей. Мистер Нолан спросил, есть ли способ обезопасить своего третьего сына – если болезнь или несчастный случай унесет его жизнь, сможет ли он его вернуть?

Ватт заколебался, закусив губу.

– Я знаю о магии, которую использует ваша семья, мистер Нолан, – сказал он Гаю. Вы можете сделать так, чтобы время остановилось, но не отмотать его назад. Ваш отец знал, что его магия не сможет сделать того, что ему нужно. Мой отец согласился помочь, но магию – особенно в таком масштабе – творить нелегко, да и цена довольно велика.

Кэтрин была достаточно осведомлена об этом. Она поняла, что могло произойти годы назад.

– Чтобы дать жизнь одному, нужно лишить жизни другого, – прошептала она.

Ватт кивнул.

– Он был сиротой. Мой отец занялся этим делом. Убил его быстро.

Выражение лица Гая было таким грозным, что Кэтрин подумала, тот мог бы схватить Ватта за лацканы и встряхнуть его. Она действительно хотела сделать именно это.

– Не пытайтесь оправдать его, мистер Ватт. Это было убийство, – сказал он резко.

– Да, таким было и отношение вашего отца, когда мой отец вернул ему часы, заключив в них магию, о которой они договаривались. Жизнь за жизнь. Мистер Нолан был не слишком рад, и я могу его понять. Но… Конечно, в глубине души, должно быть, знал, что это было необходимо.

Кэтрин вспомнила подслушанный разговор между Гаем и Эверли.

Мистер Эверли, вы же не думаете, что я когда-нибудь ими воспользуюсь?

Нет, я боюсь, что твой отец это сделает.

Гай встал и вышел из комнаты. Кэтрин вздохнула. Она посмотрела на Оуэна, вжавшегося в спинку кресла напротив нее. Лицо юноши было белым как бумага.

– Пойдем, Оуэн. – Она сохраняла нежность в голосе. – Я думаю, мы услышали достаточно.

В дверном проеме Кэтрин остановилась, положив руку на раму.

– Мистер Ватт, – позвала она. – Вы, случайно, не знаете, как выглядели часы?

– Знаю.

Он подошел к письменному столу в углу и поднял крышку из розового дерева.

– Я надеялся поговорить об этом с мистером Ноланом несколько месяцев назад, но он, похоже, больше не помнил об этом. Боюсь, что чувство вины могло привести его к безрассудству – слышал, он продавал время. Это должно было лишать его воспоминаний.

Сидя за столом, Ватт взял карандаш и начал делать наброски.

– Часы, которые Генри Нолан передал моему отцу, были прекрасной серебряной вещицей. Некоторое время они находились у моего отца, прежде чем он… ну, прежде чем он вернул их мистеру Нолану.

Закончив набросок часов, Ватт передал бумагу Кэтрин.

– Эти часы обладают мощной магией. Кое-кто из «Хроникл», мистер Карлайл, спрашивал меня об этом совсем недавно. Он знал, что я ввел мистера Эйнсворта в заблуждение относительно их местонахождения. Я сказал, что они могут все еще быть в мастерской Ноланов, но не мог быть полностью уверен. Мистеру Нолану следовало бы найти их.

Кэтрин посмотрела на часы, которые нарисовал Ватт. Она сглотнула, преодолевая стеснение в горле, и слова Ватта эхом отозвались в ее голове, когда они с Оуэном вышли из гостиной.

Снаружи, во внутреннем дворике, Гай остановился. Теперь дождь шел в полную силу, и его пальто промокло насквозь. Он оглянулся на звук их шагов. Оуэн начал что-то говорить, но затем Гай обнял его. Прижатый к мокрому пальто Гая, Оуэн с благодарностью наклонился к нему.

– То, что он говорил, – отвратительно, – сказал ему Гай. – Твоя жизнь стоит не меньше моей. Моему отцу не следовало… – Его голос сорвался. – Мне очень жаль. Ты умер из-за…

Оуэну удалось высвободить одну руку, чтобы похлопать Гая по спине.

– Не думай, что это твоя вина. Это не так, Гай. Не так.

– Гай, – позвала Кэтрин. Она протянула ему листок бумаги. – Посмотри на это.

Он отошел от Оуэна и вытащил из кармана очки для чтения. Капли дождя усеяли бумагу, пока Гай изучал изображение.

– О боже. – Он покачал головой. – Подумать только, все это время…

– Так ты знаешь, где они? – спросил Оуэн.

– Это карманные часы, которые я носил… в ту ночь, когда мы с Кэтрин раскопали твою могилу.

Гай поднял глаза от рисунка.

– Кроме того, их стекло треснуло. Я думал, это потому, что они старые, и, должно быть, ударил их, пока мы копали. Я оставил их на рабочем столе, собирался отремонтировать.

И все же Кэтрин скорее почувствовала нарастающий страх, чем облегчение. Она двинулась через двор, дождь стекал с воротника, заставляя дрожать.

– Будем надеяться, что они все еще там, – сказала она.

Поездка на омнибусе обратно в часовую мастерскую была долгой. Они вышли, и хотя дорогу освещали уличные фонари, в мастерской лампы не горели. Глядя на занавешенные окна квартиры, Гай полез в карман за ключом. У Кэтрин сжалось сердце.

Он вошел и начал зажигать лампы. Мастерская осветилась теплым светом, вокруг них было только темное дерево и часы, запах лака и металла. Кэтрин сняла пальто и чепчик, повесила их на вешалку.

Гай остановился у двери в подсобку. Кэтрин подошла к нему и встала рядом. Только вчера Гай сидел за рабочим столом, а его отец заглядывал ему через плечо, давая советы. Теперь он всматривался в полумрак комнаты с болезненным, осунувшимся лицом.

Юноша вздохнул, вошел внутрь и зажег настольную лампу. На столе было несколько карманных часов, закрепленных в держателях. У одних все шестеренки были обнажены, другие все еще были в корпусах. Но, окинув все мимолетным взглядом, Гай сказал:

– Их тут нет.

Он наклонился и стал открывать ящики.

– Если только мой отец их не переложил, но я в этом сомневаюсь.

Внутри ящиков лежали инструменты, потускневшие карманные часы и цепочки, ржавые шестеренки, фрагменты металла.