Один только неустрашимый кот Збышек, не обращая внимания навесь этот переполох, улепетывал с кухни, таща за собой добычу.

Все так же медленно, как во сне, черная коробка разлетеласьна две неравные части. Из нее выпала связка обыкновенных пальчиковых батареек сприкрепленной к ним мигающей лампочкой, целая груда разноцветного конфетти иигрушечный чертик, который подпрыгнул на кафеле и выпалил дурным механическимголосом:

– Сюр-приз! С днем р-рождения! Ха-ха-ха!

– Во, блин, дает! – протянул боец Лопатин, вытираятыльной стороной ладони выступивший на лбу холодный пот. – Шуточки!

– Этот кот… – затараторил повар, снова стаскиваясвою форменную куртку. – Это не кот, это натуральный бандит пополам стеррористом! От него одни неприятности! Только и следит, пся крев, где чтоплохо лежит! И ведь знает, подлец, что тащить! Он ведь, мерзавец, ни за чтососиски «Школьные» не возьмет, знает, что в них ничего нет, окромя бумаги! Онведь непременно говяжьи сардельки оприходует, потому как в них мясонатуральное! Нет, все, больше я в таких условиях не могу работать, непременноувольняюсь! Перехожу в интернат для трудновоспитуемых, там гораздо спокойнее!

– А ведь говорил я, – подал наконец голос старшийпредставитель МЧС, – говорил я, что ложный вызов! Ведь из десяти вызововвосемь – непременно ложные… Лопатин, саперы отменяются, без них обойдемся!

Едва Лола и Маркиз успели спрятаться за штору, как дверькладовки открылась, и в нее протиснулась необыкновенно толстая и приземистаяженщина среднего пенсионного возраста в синем сатиновом халате и с яркимпластмассовым ведром в руке.

– Тут все мое, и мы, и мы отсюда родом… – напевалауборщица, входя в кладовку и оглядываясь по сторонам. – А чтой-то онасегодня и дверь не закрыла? Ну, мне-то оно без разницы…

Она поставила ведро на пол, подошла к груде бытовой техникии уверенно вытащила из нее новенькую соковыжималку.

– Во, хороший подарок будет для Николаевны! –удовлетворенно проговорила уборщица и уложила соковыжималку в ведро. Накрыв еесверху тряпкой, она уже собралась покинуть кладовку, но в этот момент Маркизвыскочил из-за шторы и коршуном набросился на ничего не подозревавшую женщину.

– Капитан милиции Несгибайло! – выпалил он, сунувпод нос уборщице красную книжечку удостоверения. – Значит, кража личногоимущества? Статья сорок шестая, пункт восемь-б…

– Ой, напугал! – взвизгнула уборщица,пятясь. – Ой, сейчас сердце выскочит! Какая еще кража?

– Обыкновенная, причем, полагаю, совершенная повторно,а это уже пункт восемь-д, за это больше дают…

– Да какая же это кража! – запричиталауборщица. – У нее тут этого добра навалом, ей родители несут и несут, онауж не знает, что со всем этим делать! Если немножко взять, она и не заметит…

– Точно – повторная кража! – поддержала своегокомпаньона Лола, также выбравшаяся из-за шторы.

– Да какая кража… – ныла уборщица. – Это ядля сватьи своей, для Николаевны… день рождения у нее, а без подарка как-тонехорошо, не по-людски…

– А воровать – по-людски?! – наседал на нееМаркиз. – Фамилия?

– Огурцова я! – призналась уборщица. – Асватьи фамилия – Бабочкина…

– Так, – оживился Маркиз, – значит, кражасовершена по предварительному сговору группой из двух или более лиц, то естьворовской шайкой. А это уже совсем другая статья, это уже сорок седьмая, пунктчетыре, до десяти лет…

– Господи! – Уборщица осела прямо на своеведро. – Да что же это такое творится? Пожалейте вы старого человека!

– Это можно, – кивнул Леня, – только приусловии полного раскаяния и чистосердечного признания своего преступления…

– Я признаюсь… я чистосердечно… – Огурцова частозакивала. – Бес попутал… думаю, все равно это никому не нужно…

– Как давно вы совершаете эти хищения?

– Дак, наверное, год… или полтора…

– Перечислите все, что вы за это время похитили!

– Дак где же мне все упомнить-то? – пригорюниласькающаяся уборщица. – Много всего было…

– Значит, систематические кражи в особо крупныхразмерах! – подала голос Лола.

– Да ничего там не было особо крупного! –захныкала Огурцова. – Особо крупное в ведре-то не вынесешь! Самое крупное,что было, – это кофеварка, а остальное и вовсе мелочь…

– Вот как раз о кофеварке попрошу подробнее! –насторожился Маркиз. – Какая кофеварка? Когда украдена? Куда дели? Давайтепризнавайтесь, гражданка Огурцова, только чистосердечное признание облегчитвашу участь!

– Дак я разве не признаюсь? Я признаюсь… А кофеварка –она и есть кофеварка… какая она? Обыкновенная… не знаете, какие кофеваркибывают?

– Вопросы здесь задаем мы! – сурово проговорилМаркиз.

– Цвет! Какого она была цвета? – взволнованноспросила Лола.

– Дак какого же цвета? – Уборщица задумалась,потом огляделась по сторонам. – Да вот примерно такого! – И онапоказала на одну из многочисленных ваз, дружными рядами выстроившихся на полке.

Ваза была цвета распускающегося шиповника.

– Розовая! – воскликнула Лола. – Точно, этоона, та самая кофеварка!

– И куда же вы, гражданка Огурцова, сбыли украденнуювами кофеварку? – продолжал допрос Леня.

– Ничего я не сбыла! – обиделась уборщица. –Не имею такой глупой привычки! А только я имею очень плохое материальноеположение. Пенсия у меня копеечная, и здесь, в школе, мало платят…

– Сложное материальное положение, гражданка Огурцова,не оправдание для воровства! – строго проговорил Маркиз.

– Да какое же это воровство! – снова занылауборщица. – Тут этого добра столько – девать некуда, она и не заметиланичего… если, где много, отнять немножко – это не кража, а дележка!

– Ладно, гражданка Огурцова, не надо нас агитировать!Мы с лейтенантом Курочкиной, – Маркиз покосился на Лолу, – мы слейтенантом можем принять во внимание ваш возраст и бедность, но только выдолжны все нам рассказать…

– Так я уж и так все рассказала! – пригорюниласьуборщица. – Все как есть… и пенсия копеечная…

– Хватит! – не выдержал Маркиз. – Неначинайте по новой!

– То все рассказать, то хватит… – проворчалаОгурцова. – Не поймешь вас!..

– Хватит про свою пенсию, а скажите, куда подевали этусамую розовую кофеварку.

– Так я же говорю – пенсия маленькая…

– Опять! – взвыл Маркиз.

– …пенсия маленькая, вот я эту кофеварку и продала…

– Кому?! – в один голос воскликнули Лола сМаркизом.

– Так разве ж я помню? – заюлила уборщица. –Мужчине продала, это точно. Вот как сейчас помню – мужчине… вроде вас, кпримеру! – И она преданным взглядом уставилась на Маркиза.