По мнению немалого числа мыслителей, даже после того, как мы узнаем, как работают все наши мозговые функции, один фундаментальный вопрос все же останется. Вопрос этот: «Почему у нас есть ощущение, что мы что-то „переживаем“?» Вот философ, который утверждает, что объяснение феномена «субъективного опыта», безусловно, является самой сложной задачей психологии – которая, быть может, так никогда и не будет решена.

Чалмерс, по-видимому, полагает, что «переживать» что-то – дело довольно простое и ясное и потому требует простого, компактного объяснения. Однако сначала нам нужно понять, что такие термины, как «опыт» или «внутренняя жизнь», обозначают огромные чемоданы разнообразных явлений, и только тогда придет пора строить теории о каждом из этих отдельных явлений. Тем не менее многие считают, что необходимо найти универсальный способ объяснить чувство «переживания»:

В этих рассуждениях делается допущение, что у всех чудес «сознания» должен быть единственный источник или причина, но на самом деле это всего лишь предположение. Как мы убедились в разделе 4.2, термин «сознание» имеет слишком много разных значений, чтобы претендовать на какую-либо «единую теорию».

Когда вы смотрите на человека, вы видите его внешность, но вам не заглянуть в разум, который скрыт за нею. Точно так же, когда вы смотрите на себя в зеркало, вам не видно, что скрывается под вашей кожей, – и неважно, что, согласно распространенному взгляду на сознание, вы также магическим образом способны изучать свой собственный разум изнутри. Однако «озарения», которые приходят вам изнутри, нередко бывают ошибочны – и часто оказываются менее точны, чем наблюдения ваших близких друзей. Мы нередко ошибаемся, думая, что знаем, о чем думаем.

Так может показаться, но эта «непосредственная» информация мало говорит о том, почему мои слова заставили вас именно так покачать головой или почему вы сказали «смущает», а не «раздражает». Конечно, о мыслях человека мало что можно узнать, наблюдая за его действиями со стороны, но каждому психиатру известна наивная теория «единого “Я”» – идея о том, что человек действительно знает, что (или как) он думает. Более того, возможно, это своего рода защитный механизм.

Все это должно привести нас к выводу, что если мы под термином «сознание» понимаем «осознание наших внутренних процессов» – то оно не оправдывает ожиданий.

В разделе 4.2 мы высказали предположение, что Джоан «создала и использовала модели себя», но не объяснили, что подразумеваем под словом «модель». У него есть сразу несколько значений: например, если кто-то скажет: «Я считаю Чарльза моделью для подражания», то говорящий имеет в виду, что Чарльз подает правильный пример поведения, а во фразе «я делаю модель самолета» слово «модель» означает копию меньшего размера, чем оригинал. Но в этой книге словом «модель» мы обозначаем ментальную репрезентацию, которая призвана помочь нам разобраться в каком-то другом, более сложном феномене или идее.

Например, когда мы говорим, что «у Джоан есть психологическая модель Чарльза», мы имеем в виду, что Джоан выработала некую структуру или знание, которые частично помогают отвечать на вопросы, которые у нее появляются о Чарльзе[40]. Я выделяю слово «частично», потому что каждая из наших моделей дает полезные ответы только на определенные вопросы, а на другие может дать ошибочный. В главе девятой рассказывается о некоторых из моделей себя, составленных Джоан и включающих описания таких вещей, как:

Очевидно, что качество мышления Джоан будет зависеть как от того, насколько хороши ее модели, так и от того, насколько хорошо она умеет выбирать, какую модель использовать в конкретной ситуации. Например, если она использует модель, которая переоценивает ее навыки или способности в конкретной области, или модель, которая выносит неверные суждения о том, хватит ли у нее самодисциплины для выполнения задуманного плана, у нее могут возникнуть проблемы.