с ранним развитием системы судебных приказов и королевских судов, начиная с двенадцатого века, именно в то время, когда влияние новой юридической науки набирало силу на континенте. Если бы это развитие общего права произошло всего несколько десятилетий спустя, не исключено, что новая университетская юридическая наука римского происхождения распространилась бы и в Англии, как это произошло, например, в Нормандии и в Королевстве Сицилия, которые, будучи централизованными монархиями, во многих отношениях были очень похожи на нормандскую Англию».

В общем, к тому времени как до Англии добрались передовые идеи европейских юристов, там уже существовала собственная отлаженная система, которой все были более-менее довольны.

В чем ее особенность? Как всем известно, английское право – прецедентное. Вот, собственно, оно так и возникло – с 1194 года все решения королевских судей и стали записываться в специальные реестры. Сначала на латыни, потом, с 1292 года, – на французском законном языке[71]. Довольно скоро образовалась целая библиотека судебных отчетов – прецедентов, к которым добавились еще и королевские судебные приказы, выдававшиеся как для возбуждения новых дел, так и в ходе уже идущих процессов – с предписанием вызова в суд свидетелей, присяжных и т. п.

А со временем появилось правило, согласно которому судья был обязан следовать решению предыдущего судьи в схожем деле. То есть он должен был трактовать закон так же, как это уже делалось до него. Соответственно, после того как судьи начали рассматривать решения друг друга как обязательный прецедент, донормандская система местных обычаев и законов, различающихся в каждой местности, сама постепенно заменилась новой системой, общей для всей страны. Так и появилось английское «общее право».

Причем судебные отчеты – это вовсе не одно только решение судьи. Обычно в них давалась довольно подробная картина дела, с описанием сути спора, аргументами сторон и предоставленными доказательствам. Поэтому они использовались не только в качестве законодательной базы, но и для обучения будущих юристов, ведь по ним можно было не только понять законы и их интерпретацию, но и увидеть, как проходил судебный процесс.

В 1187 году Ранульф Гланвильский, главный судья при дворе Генриха II, составил первый сборник англо-нормандского права, в котором описал систему судебных приказов. А около 1250 года королевский разъездной судья Генри Брактон на материалах примерно пятисот судебных отчетов составил трактат «О законах и обычаях Англии», в котором описал и систематизировал уже сложившуюся систему английского общего права. Это была самая известная книга по средневековому праву, которую называли «венцом и цветком английской средневековой юриспруденции».

Юристов в Англии тоже готовили не так, как в большинстве континентальных стран. Пусть и считается, что юридический факультет появился в Оксфорде в середине XII века, особой роли он не играл, там изучали только каноническое право. Английские же гражданские юристы были практиками – они проходили обучение в центральных судах, под руководством старших опытных наставников. Делились они на две категории, грубо говоря, одна готовила документы, а другая – представляла стороны в суде. Эти категории меняли названия, частично обменивались функциями, но так и просуществовали до наших дней уже под названиями солиситеров и барристеров.

Впрочем, официально обе эти категории, да и юридические профессии в целом оформились при Эдуарде I (1272–1307), который вообще очень много внимания уделял вопросам законодательства, юриспруденции, права и всего, что с этим связано.

Казнь сожжением. Иллюстрация к «Роману о Фиалке». 1460-е

Великая хартия вольностей

В начале XIII века в Англии произошло великое событие, во многом определившее ее дальнейшее развитие. После крупного конфликта короля Иоанна Безземельного с баронами и гражданской войны, завершившей его в целом не слишком удачное царствование, восставшие бароны в 1215 году навязали ему подписание документа, получившего название Великая хартия вольностей. Он, конечно, потом от нее отказался, ее три раза переписывали, но при его сыне, Генрихе III, была согласована новая редакция, 1225 года.

Хартия слегка ограничивала королевскую власть, в том числе право на введение новых налогов, и довольно сильно ограничивала королевский и феодальный произвол. А самое главное, хартией было установлено, что «ни один свободный человек не может быть арестован, посажен в тюрьму, лишен своего имущества, вольностей или свободных обычаев, не может быть изгнан, объявлен вне закона или оскорблен каким-нибудь другим способом, и мы не можем возложить на него руку, если это не будет требоваться приговором правильного суда пэров, веденного по законам страны. В суде и справедливости не может быть ни отказа, ни проволочки, ни подкупа».

Кроме того, хартия закрепила некоторые уже сложившиеся нормы наследования и элементы существующей судебной системы, отрегулировала вопросы взимания долгов и передачи земли в лен, расширила подсудность королевскому суду, тем самым снижая значимость суда графства и сеньориальной юрисдикции. И еще по просьбам мелких собственников ограничила количество судебных заседаний в графстве.

При следующих королях Великая хартия вольностей опять дописывалась и переписывалась, но ее основой, настоящей Magna Carta, считается именно версия 1225 года, поскольку именно она первой получила юридический статус закона.

Суд присяжных

Суд присяжных – когда двенадцать случайным образом выбранных граждан решают, виновен обвиняемый или нет, – это, безусловно, основа основ английского правосудия, со временем зарекомендовавшая себя так хорошо, что была принята на вооружение многими другими странами.

О предпосылках его складывания я уже писала, да и вообще это был процесс очень постепенный. Сначала двенадцать выбранных джентльменов выступали в качестве свидетелей только в земельных спорах в королевских судах, да и то лишь как альтернатива судебного поединка. При Генрихе II эта процедура распространилась на более широкие слои населения и назначалась королевскими судебными приказами. Параллельно в уголовном праве развивался прототип коронерского суда – когда коллегия из местных жителей изучала все предположительные местные преступления и решала, стоит ли вообще передавать их в суд.

И, по-видимому, работа таких жюри себя хорошо зарекомендовала, потому что во второй половине XII века все больше обвиняемых просили заменить им Божий суд «судом соотечественников», то есть – свидетельскими показаниями двенадцати соседей. Что в общем-то законом было не запрещено, потому что подобная система существовала еще в англосаксонском праве.

А в 1215 году события резко ускорились. Четвертый Латеранский собор запретил духовенству участвовать в Божьих судах, назвав их языческой варварской традицией. И хотя официально ордалии и судебные поединки никто не отменял и они очень редко, но продолжали все же использоваться еще несколько веков, фактически Божьему суду пришел конец. Для широких слоев средневекового общества осуждение церкви имело определяющее значение.

В Англии это вообще привело к правовому кризису –