– Я бы по ходу сориентировалась. На танцы, конечно, несогласилась бы идти, но ты бы стал меня упрашивать и всячески провоцировать…Ведь начал бы, правда? А я бы поддалась. Теперь объясни мне, что все этоозначает.

Они проговорили почти час, умолкая только тогда, когдазатихала музыка. Потом пошли в бар. Конечно, Настя предпочла бы выйти в парк,но для этого пришлось бы подниматься к себе за курткой и шарфом, а это былочревато встречей с Региной Аркадьевной, а к этому Настя пока готова не была.

Юра никак не мог поверить в то, что Настя говорит серьезно.

– Пойми, Юра, я не хочу иметь дело с этими людьми. Нехочу – и все. И давай оставим это.

– Но, Ася, это же глупо. Просто детствокакое-то, – недоумевал Коротков. – Не можешь же ты, взрослая умнаяженщина, всерьез обижаться на своих коллег. Подумаешь, поговорили с тобой нетак! Что теперь, вешаться из-за этого, что ли?

– Зачем же вешаться, – тихо улыбнуласьНастя, – можно просто не иметь с ними дела. Как я и поступаю. Со мной непросто поговорили «не так». Меня вышвырнули вон, как попрошайку, котораяканючит с протянутой рукой под дверью роскошного особняка.

– Асенька, они уже все поняли, осознали и готовыпринять твое сотрудничество. Они же не знали, что ты – из отдела Гордеева.

– А они и знать не хотели. У них лозунг «все бабы –дуры» – руководящий и определяющий принцип их существования. Они хорошие люди играмотные специалисты. Но люди, живущие с этим лозунгом, мне неприятны. Они мнеотвратительны. Пусть они живут долго и счастливо, дай им бог здоровья ивсяческих благ, но не заставляй меня иметь с ними дело. Я не буду им помогать.

– Аська, ну чего ты добиваешься? Чтобы тебе самначальник УВД в ноги упал? Тогда согласишься?

– Не-а. – Она озорно улыбнулась. – Опоздали.Если бы сегодня, до твоего прихода, они пришли бы ко мне с нормальными,человеческими словами, все было бы иначе. Думаешь, я не пыталась справиться ссобой? Думаешь, не искала им оправдания? С самого начала, с того момента, когдаони не выполнили просьбу Колобка и не встретили меня на вокзале.

– Но номер зато сделали, как обещали.

– Да? Ни черта они не сделали. Пришлось просить иунижаться.

– Но ты же живешь одна в просторном номере, –удивился Юра.

– Взятку дала, – просто ответила Настя. – Таквот, я пыталась придумать все мыслимые и немыслимые оправдания и твоемуприятелю Головину, и следователю, я терпела столько, сколько хватило сил, апотом решила: а ради чего, собственно? Люди уверены, что справятся сами, чего ясуюсь к ним со своей женской помощью. Нужна буду – сами придут. И я не будукочевряжиться и дуться, строить из себя оскорбленную невинность. Попросят –помогу.

– Но ведь просят же! Чего ж ты теперь-то ломаешься?

– Нет, Коротков, это не они просят. Это ты просишь. Аони не сочли нужным задницы от стула оторвать и поговорить со мнойпо-человечески. Пусть не извиниться, но поговорить! Куда там, это ниже ихдостоинства, бабу просить о помощи. А тебе, Юрик, я не откажу. Тут ты можешьбыть уверен. Но имей в виду, как только ты свою версию отработаешь и уедешь,они от меня ни слова не получат. Я думаю, будет лучше, если ты предупредишь ихзаранее, чтобы потом не было недоразумений. И возьми меня за руку, пожалуйста,а то у нас с тобой разговор очень напряженный получается, со стороны мы большесмахиваем на научных оппонентов.

* * *

Дамир не сразу смог сообразить, о чем ему толкует Котик.

– Ты должен продолжать ухаживать за Каменской. Проводивместе с ней как можно больше времени.

– Но это же опасно. Я тебе говорю, ею интересуетсяуголовный розыск, я сам только что совершенно случайно узнал. Они ее в чем-топодозревают и следят за ней. Если я буду крутиться рядом, они и за менявозьмутся. Больно! – Дамир капризно наморщил нос.

Котик, умело массировавший ноги Дамира, удовлетворенноулыбнулся. Он и хотел, чтобы было больно.

– Потерпи, не маленький, – ответил он тем не менееласково. – Они могут подозревать ее в чем угодно: в воровстве,мошенничестве, проституции, торговле наркотиками. В том числе они могутподозревать ее в том, в чем должны подозревать нас. Понимаешь? Это шанс,который упустить нельзя. Может, все будет зря. А может, и нет. Если менткрутится около твоей барышни потому, что подозревает ее связь с летними инынешними событиями, то у нас есть реальная возможность узнавать, в какомнаправлении они ищут, чем располагают. Понял? Надо только поподробнее еевыспрашивать обо всем.

– Не знаю, Котик, сумею ли я. Мне нечем ее держать. Онамной совсем не интересуется, – пожаловался Исмаилов.

– Как? – Котик приостановил размеренные круговыедвижения и выпрямился. – Вы разве не?..

– В том-то и дело, что нет. У меня такое чувство, чтоона смеется надо мной. Ты понимаешь, она все позволяет, не строит из себянедотрогу, но что-то мне мешает. Не могу понять, но что-то мешает.

– Может, она и смеялась над тобой, пока думала, что наконе. А теперь, когда за нее уголовка взялась вплотную, ей не до смеха будет.Теперь она начнет ценить дружеское участие и сочувствие, вот увидишь. Нетушуйся, Дамир! Поворачивайся, я тебе спину сделаю.

* * *

Эдуард Петрович аккуратно отрезал кусок мяса, обмакнул его всоус и отправил в рот. Его сотрапезники – начальник разведки Старков, начальникконтрразведки Кривенко и сотрудник ГУВД – сосредоточенно жевали. Мясо былопрекрасно приготовленным, соус – восхитительным, овощи – свежими, вино –выдержанным. Денисов особо ответственные блюда – мясо и рыбу – готовил всегдасам, делая это с любовью, удовольствием и завидным профессионализмом. Всеостальное поручалось Алану, бывшему шеф-повару крупного ресторана, знатокукулинарных тайн и почти члену семьи: Алан жил вместе с Денисовыми, занимая однуиз множества комнат, образовавшихся после слияния пяти квартир одного этажа.

После горячего Алан подал кофе и чай в кабинет Денисова ипринялся убирать посуду в столовой. Четверо мужчин степенно поднялись и перешлив другую комнату. За чашкой чаю началось обсуждение вопросов, ради которых онисегодня собрались.

– Я начну с третьего вопроса, ибо, как мне видится, онможет оказаться главным для двух других, – начал человек в очках.

Денисов согласно кивнул.

– Анастасия Павловна Каменская, проживающая в санатории«Долина» в номере 513, является сотрудником уголовного розыска из Москвы. Онаприехала в санаторий отдыхать и лечиться, никаких дополнительных заданий неимеет. Ее чрезвычайно высоко оценивают московские коллеги, подчеркиваянестандартный ум, оригинальное мышление, высокий уровень аналитической работы.Каменская наблюдательна, она сумела сделать важные выводы из множества мелочей,с которыми столкнулась во время проживания в санатории. Но все это пропаловтуне, так как мои коллеги не сумели найти с ней общего языка. Каменскаяпредложила свою помощь в расследовании убийства, но ее предложение принято небыло. На сегодняшний день есть все основания говорить о том, что она обижена исотрудничать с нашими розыскниками отказывается категорически. По первомувопросу у меня все.