– Ну-ну. Пойдем дальше.

– Каменская много курит и пьет много кофе.

– Марка?

– Здесь у нее банка растворимого бразильского кофе. Усебя дома она тоже пьет растворимый, заваривать ленится. Если есть возможность,предпочитает «капуччино».

– Сигареты?

– Здесь она курит «Аскор», но любит сигареты сментолом. Марку старается менять редко, покупает сигареты по нескольку блоковсразу.

– Одежда, косметика?

– Тут, Эдуард Петрович, много непонятного. Мы попросилиТатьяну Васильевну взглянуть на Каменскую сегодня днем, когда она сидела в кафес Исмаиловым.

Татьяна Васильевна была директором Городского Дома моделей иличной портнихой Веры Александровны, жены Денисова, а заодно и экспертом самогоЭдуарда Петровича.

– Исмаилов? Ах да, ее любовник. Так что сказалаТатьяна?

– Она сказала, что Каменская одевается не к лицу, атак, как ей удобно. Судя по мимике и пластике движений, она умеет быть оченьпривлекательной, когда ей это нужно. Но в повседневной жизни она одеваетсяболее чем скромно и выглядит совершенно незаметной.

– Любопытно, – хмыкнул Денисов, – что жеполучается, сидя в кафе с любовником, она не пытается быть привлекательной?

– Получается, что так, Эдуард Петрович.

– Что она ела в кафе?

– То, что было в меню. Но из беседы с официантомудалось выяснить, что она равнодушна к мясу и очень любит разные овощи. Судя повопросам, которые она задавала, не ест соленого и острого, овощи предпочитаетне сырые, а тушеные.

– Что она пьет?

– Трудно сказать. В кафе она спрашивала мартини, у нихне оказалось. Пила апельсиновый сок. Выпила, правда, один бокал вина, котороезаказал Исмаилов, но не до конца, и скривилась.

– Что еще?

– Не любит громкую музыку. Вообще не любит шумовой фон.Горничная утверждает, что радио в номере Каменской постоянно выключено изрозетки и шнур со штепселем все дни лежит на шкафу в одном и том же положении.Судя по всему, она его ни разу не включала.

– Серьезная дама, – усмехнулся Денисов, –даже последние известия не слушает.

– Зато газеты читает, хотя и нерегулярно. В первуюнеделю в номере не было ни одной газеты, потом сразу появилась целая кипа.

– Хороший признак, Толя, это очень хорошийпризнак, – сразу оживился Эдуард Петрович, – что-то ее вдругзаинтересовало. Стало быть, она не настолько ленива и апатична, как моглопоказаться из твоего доклада. Продолжай, пожалуйста.

– В санатории она лечит старую травму спины. Ей больносидеть в мягких глубоких креслах, она старается выбирать стулья или диваны ствердой прямой спинкой.

– Ценное наблюдение. А как развиваются ее отношения снашим доблестным уголовным розыском? Удалось этому москвичу, как его…

– Короткову, – быстро подсказал Старков.

– Да, Короткову. Удалось ему ее уговорить?

– На сегодняшний день – нет. Она отказываетсякатегорически, но без истерик.

– Какие у нее аргументы?

– Вот, я записал почти дословно: «Я не хочу иметь делос людьми, которые считают, что баба – не человек».

– Ты это сам слышал?

– Я сидел за соседним столиком, когда она говорила этомайору из МУРа. Должен заметить, Эдуард Петрович, она прекрасно держит себя вруках. Разговор был не из приятных, но она все время улыбалась и ни разу неповысила голос. Поэтому я больше половины ее слов не смог расслышать.

– Ничего, Толя, и этого достаточно. Я сегодня вечеромобдумаю твою информацию, а завтра с утра можешь начинать. Иди, Толя.

Когда за Старковым закрылась дверь, Денисов повернулся кАлану, тихонько что-то записывавшему в углу, за журнальным столиком.

– Что скажешь, Алан?

Алан запустил пятерню в длинные густые волосы, потом забралв горсть окладистую бороду, пожевал губами.

– Икру и красную рыбу отметаем. От ваших коронныхбифштексов тоже придется отказаться.

– Карп в сметане? – неуверенно предложил Денисов.

– Если бы речь шла о вашем конкуренте, я бы согласился.Теперь мало кто умеет красиво есть рыбу и грамотно управляться с костями. Этонервирует гостя. Если вы собираетесь на что-то уговаривать, я бы не советовалподавать рыбу. Только, может быть, осетрину без костей.

– Годится, – кивнул Эдуард Петрович. – Ещеесть предложения?

– Я хотел сказать насчет соленого. Может, у нее спочками проблемы и ей нельзя много жидкости, потому что лицо отекает. С другойстороны, она много курит, значит, должна испытывать жажду. Я думаю, надо податьпобольше апельсинов, а еще лучше – грейпфруты. Они хорошо освежают. Почистить,аккуратно нарезать и подать со льдом. Обо всем остальном я позабочусь: овощи,напитки, кресла с высокой спинкой. Я все записал.

– Спасибо, Аланчик. Пропал бы я без тебя.

– К какому времени готовиться?

– Если бы знать…

* * *

Пока Эдуард Петрович Денисов расставлял сети, в которыесобирался поймать Анастасию Каменскую, сама Настя вместе с Юрой Коротковымвыбирала из воды собственные сети и с огорчением констатировала, что пока в нихникто не попался.

– Вокруг меня крутится только Исмаилов. Правда, онведет себя в точности так, как ты и предсказывал, но он – не убийца. С тогомомента, как я рассталась с Алферовым в парке, и до двух часов ночи он всевремя был у меня на глазах. Эксперт не мог ошибиться со временем наступлениясмерти?

– Исключено, – покачал головой Юра, – тырассталась с Алферовым в 23.50, труп осмотрен на месте обнаружения в 4.20 утра.Время наступления смерти – ориентировочно 24.00 плюс-минус пятнадцать минут.Прошло слишком мало времени, чтобы эксперт мог ошибиться на полтора-два часа.Даже и не думай об этом. Подумай лучше о другом: твои сигареты я все-такинашел.

– Где?! – встрепенулась Настя.

– Недалеко от служебного входа в корпус. Пачка темная,на голой земле ее не видно, если специально не искать. Что скажешь?

– Кое-что скажу. Зачем Алферову идти к служебномувходу, когда основной вход намного ближе? Прогулочная тропа там не проходит.Значит, он либо шел туда с какой-то целью, может быть, следом за кем-то. Либоего уже мертвого несли в корпус через служебный вход. Давай на минуту забудемпро заказное убийство и прикинем, как могло случиться, что человека, только чтомирно сидевшего на скамейке в парке и ничем не встревоженного, через пять минутубивают мастерским ударом карате. Это очень похоже на спонтанное убийство, ненаходишь?

– Тогда надо исходить из того, что он что-то увидел.Что-то, для его глаз не предназначенное. Или кого-то, кого он видеть не долженбыл. Есть идеи, как это проверить?