Свое мнение об изучении иностранных языков было у всех, и каждая поспешила его высказать. Прислуга разносила кофе в крошечных чашечках, а хозяйка достала откуда-то пустой серебряный поднос и протянула его Эминэ. Айше поняла, что настало время следующей по их протоколу процедуры – сбора денег, того, ради чего, собственно говоря, скучающие и ничего не зарабатывающие домохозяйки и придумали себе когда-то давным-давно развлечение под названием «золотой день».

Деньги. Разве не все в мире делается ради денег?

Раньше участницы этих экономических экспериментов непременно покупали себе золото – браслет, кольцо, серьги или просто небольшой слиток, который в любой момент можно превратить в наличные. Золото завораживало женщин, казалось им не столько желанным эффектным украшением, сколько гарантией благополучия. Есть свободные деньги – покупай золото. Купишь золото – не прогадаешь.

Скорее всего, это пристрастие надевать до десяти браслетов на каждую руку, вешать по три-четыре отнюдь не тоненькие цепочки на шею и унизывать пальцы кольцами, независимо от стиля одежды и времени суток, восходит к старинным обычаям Османской империи и других мусульманских государств. Если муж решил избавиться от жены, он вправе выгнать ее из дома, зачастую вместе с детьми, а она обязана уйти, унеся лишь то, что на ней надето. И если в этот трагический момент на ней было полкило золота и драгоценных камней, то у нее есть шанс не умереть с голода, не отправившись на панель.

Все-таки удивительная вещь генетическая память! И всякие традиции и предрассудки как формы ее проявления. Вот, например, в стране уже давно нормальные, аналогичные европейским законы – в том числе и о разводе и разделе имущества. А женщины продолжают верить только золоту и надевают на себя все имеющиеся в доме золотые запасы. А ведь могли бы, если им так уж хочется независимости и уверенности в завтрашнем дне, открыть себе счет в банке или купить на свое имя квартиру или землю, если средства позволяют.

Хозяйка, наверное, так и делает. Все же в Европе выросла.

На ней, кстати, и драгоценностей не так много – всего один комплект с бриллиантами. Два гармонирующих друг с другом кольца, колье с крупным камнем, серьги и браслет. Скорее всего, на деньги, потраченные на эти милые безделушки, можно купить неплохую машину. Или плохую квартиру.

Когда-то, как ей сейчас казалось, давно Айше тоже носила кольцо с бриллиантом, не задумываясь и не догадываясь о его истинной стоимости. Кольцо ей нравилось: оно было изящным, тонким, камень был один и не был окружен никакими архитектурными излишествами, вроде лепесточков или завитушек, а платина нравилась ей больше желтого вульгарного золота. Это был подарок возлюбленного, и, расставшись с ним, она без малейших колебаний и сожалений вернула кольцо, как только ей пришло в голову, что это возмутительно дорогая вещь. И сейчас драгоценностей у нее почти не было: обручальное кольцо из белого матового золота и подходящие к нему и ко всем ее костюмам цепочка и браслет.

Хорошо, что все это подошло и к черному платью. Правда, свое любимое кольцо из золота трех разных цветов, купленное ею после первой университетской зарплаты, пришлось оставить дома. В нем наиболее ярким было обычное, желтое золото, а любимое всеми турецкими женщинами сочетание черного и золотого почему-то вызывало у нее отвращение. Но в последнее время в моду вошло белое золото, и те несколько украшений, которые Айше могла себе позволить, ничем не напоминали червонно-солнечное великолепие, сверкающее на Джан и Эминэ. Да, особенно на них.

На то, что надето на всеми любимой толстушке, можно, пожалуй, и дом построить. Интересно, зачем надевать гарнитур с сапфирами, если их цвет абсолютно не подходит к твоему наряду? Нет денег на новое платье? При таких-то украшениях? Сомнительно. В кольце камень такой, что к нему надо одежду подбирать, а не его к одежде. Нет, по драгоценностям Джан сразу видно, что у нее есть все, кроме вкуса. Ведь это ж надо придумать: рядом с этими сапфирами нацепить еще и нечто с бирюзой, фианитами и, кажется, рубинами!

Единственный кулон Айше – голубой аквамарин, подарок Кемаля: «Как раз цвета твоих глаз!» – наверняка не произвел впечатления ни на разноцветно-увешанную Джан, ни на бриллиантово-изысканную Лили, ни на предпочитающую классическое тяжелое золото Эминэ.

Ну и пусть. Ей, Айше, все равно, она никогда не испытывала комплекса неполноценности из-за недостатка украшений, а Элиф всегда сможет объяснить нелюбовь к ювелирным безделушкам излишней образованностью невестки.

На самом деле эта та же генетическая память: родители Айше были выходцами из Македонии, и хотя оба попали в Турцию совсем маленькими, но то ли знание другого языка, безусловно влияющее на кругозор, то ли что-то более сильное, чем воспитание и влияние среды, делали их непохожими на коренных жителей этой шумной, жаркой, гостеприимной страны. Айше иногда задумывалась, почему так происходило: дети и внуки эмигрантов, не имевших гроша за душой и начинавших жизнь не просто с нуля, а с каких-то отрицательных величин, из минуса, почти всегда добивались больших успехов, чем их ровесники и одноклассники. Они ухитрялись получить образование, разбогатеть или сделать карьеру, не имея ни начального капитала, ни связей и покровителей.

Такими были и они с братом. Мустафа стал преуспевающим адвокатом, вырастил после смерти родителей младшую сестру, а Айше достались в наследство от нездешних предков голубые глаза, любовь к книгам и чужим языкам, нелюбовь к драгоценностям и чужим делам да неприятие обычных для Турции представлений о незыблемости браков, заключаемых всегда если не по расчету, то и не без расчета, и о месте женщины в созданном турецкими мужчинами для собственного удобства мире.

Серебряный поднос заполнялся деньгами. В былые времена они, наверное, блестели и звенели, радуя женщин своим сходством с золотом. Но если люди и их слабости не меняются веками, то все остальное не вечно: на поднос ложились шуршащие бумажки, большинство из которых было с портретами американского президента. А те, которые имели более привычные рисунки, современные дамы легко переводили в доллары, и даже фунты стерлингов, положенные Софией, никого не смутили и не озадачили. Эминэ обошла всех, еще раз тщательно пересчитала полученную сумму и передала поднос поблагодарившей ее хозяйке.

Золотой день подходил к концу.

«Интересно, что она собирается рассказывать? – думала Айше, допивая свой кофе. – Что такое это многообещающее «все»? Может, у нее из-за этих случайных отравлений мания преследования развилась?»

– Айше, о чем вы задумались? – отвлекла ее от бесполезных, затягивающих мыслей Дилара. – Я минут пять за вами наблюдаю, и вы за это время раза три в лице менялись. Новый детектив сочиняете?

– Да нет, что вы! Разве их так сочинишь? Я думала – знаете о чем? – о золоте.

– О золоте? В какой связи? – заинтересовалась собеседница. – Из-за сбора денег?

– Наверное, да. Я думала, откуда взялась эта традиция проводить золотые дни. Ведь сегодня они, в сущности, никому не нужны. И о разных пережитках, предрассудках, генетической памяти… Я задумала одну книгу… Но это долго рассказывать, да и неинтересно, – прервала она сама себя, заметив, что говорит в своей излюбленной манере: перескакивая через половину того, что подумала, и выдавая только результат. Обычно такие «конспективные», как она их называла, разговоры она вела лишь с теми, кто хорошо знал ее и мог легко восполнить недостающие звенья. Ее брат и его жена, Кемаль, кто еще? Две-три подруги, в число которых недавно входила София. Как правило, она не забывалась и при посторонних старательно проговаривала всю логическую цепочку.