Если бы Айше рассказала мужу о колокольчиках, он бы наотрез отказался поехать с ней летом к брату дольше, чем на один день. Кемаль ненавидел любые посторонние шумы, никогда не включал дома музыку или радио, а телевизор только тогда, когда собирался посмотреть что-то конкретное. Айше его понимала: нервная работа, бесконечные – и непростые – разговоры с множеством людей, непрерывные телефонные звонки и поездки по городу. Ей и самой после дня, проведенного в университете, больше всего хотелось тишины. Но в то же время она рассчитывала уговорить Кемаля провести на даче брата часть летнего отпуска и не хотела заранее пугать его соседскими колокольчиками. В конце концов, к ним потом, наверно, привыкаешь настолько, что перестаешь замечать. Не так уж они и звенят…

Да, но откуда эта толстая Джан узнала? Из кофейной гущи? Это смешно. И почему лучше отменить поездку?

– …две важные новости, – пожалуй, надо к ней прислушаться, к этой гадалке, – одна не сегодня-завтра… странно! – она прищурилась, вглядываясь в чашку, словно и правда видела там что-то, а потом подняла глаза на Айше. – Не пойму… могу поклясться, что одна новость касается вашего имени, но не вас самой. Только имени – как это может быть?

– А что за новость? Плохая или хорошая?

– А вы понимаете, что это означает? – гадалка, казалось, была обижена ее осведомленностью. – Новость-то хорошая, и вы ее долго ждали, но я ума не приложу…

– Думаю, я поняла, – Айше была озадачена не меньше Джан. Откуда ей знать? Вот и не верь после этого!.. – Это, видимо, связано с книгой. Мой муж в свое время взял псевдоним, ему в издательстве посоветовали – из коммерческих и всяких других соображений, и его повесть выходит фактически под моим именем…

Она запнулась, мысленно обругав себя. Как же она могла так расслабиться?! Теперь надо осторожненько выбирать слова и выбираться из этого положения. Ну как она могла забыть, что Элиф ничего не знает о писательском дебюте своего брата?

Собственно говоря, скрывать им с Кемалем нечего. И стыдиться нечего. Тем не менее о повести «Голубая роза», вышедшей довольно давно в приложении к одной из популярных газет, не знал никто из их общих знакомых. Даже родные. Айше и Кемаль так решили. Во-первых, персонажи были слишком узнаваемы, потому что начинающий автор писал о реально произошедших событиях и не сумел возвыситься до художественного вымысла. Разве что изменил имена действующих лиц. А среди них была убийца, которую повесть недвусмысленно обвиняла; сама Айше с известной всем ее друзьям теорией голубой розы; все ее бывшие соседи, ее брат и любовник…

В общем, неприятностей не оберешься. Если учесть, что Элиф, например, обиделась из-за куда более безобидных вещей – из-за пока не опубликованной рукописи, прототипом которой она быть никак не могла… Можно себе представить, какие скандалы учинили бы те персонажи!

Во-вторых, неизвестно, как посмотрели бы на выступление Кемаля в качестве писателя его коллеги и, что немаловажно, его начальники. Вряд ли это кому-нибудь понравилось бы. И что тогда делать с работой? До пенсии ему осталось не много, но все же…

В-третьих, была проблема имени. Того имени, которое Кемаль опрометчиво выбрал своим псевдонимом. Они с Айше не были женаты, она уехала в Англию, у него не было, как он с грустью думал, ни малейших оснований надеяться. И какое, спрашивается, женское имя могло прийти ему в голову в подобной ситуации? Разумеется, только то, которое там прочно обосновалось и которое не надо было вспоминать. Айше. Простое, распространенное, старинное имя. Самое лучшее и единственное имя. Фамилия? Редактор мгновенно предложил ему оставить свою. Айше Акдемир – фонетически удачно и графически красиво. Это было соблазнительно – именно то, чего хотелось Кемалю. Словно повышало его шансы.

Когда же, кроме мифической, появилась и реальная Айше Акдемир, они оказались в непростой ситуации. Теперь надо было думать о псевдониме для самой Айше и периодически объяснять заинтересованным лицам, что она не имеет никакого отношения к напечатанной повести. Поэтому чем уже круг этих заинтересованных лиц, тем лучше.

Повесть не стала бестселлером, не наделала шуму в прессе, не случилось ничего из того, чего боятся и о чем втайне мечтают неопытные авторы. Им кажется, что стоит их творению появиться в печати, как все в мире и в их собственной жизни изменится, начнут происходить какие-то события, все будет не так, как раньше, а совсем иначе. Они изводят издателей по поводу каждой опечатки, неудачной обложки, слишком тонкой или слишком плотной бумаги, им не нравится шрифт и весь макет, предварительно с ними же согласованный… Но ничего не происходит: никто не начинает узнавать на улицах – для этого нужны иные масштабы тиражей и специальная реклама. А уж в Турции, где большинство населения до сих пор не имеет привычки к регулярному чтению просто ради удовольствия, а книги мало кому по карману, всенародная популярность писателю никак не грозит. Он же не поп-звезда и не ведущий глупейшего утреннего шоу для домохозяек.

Так и в жизни Айше и Кемаля ничего не происходило. Он писал еще одну повесть, для которой жена сочиняла любовные сцены; издатель предлагал печатать детектив, написанный самой Айше, под тем же псевдонимом, хотя ее сочинение казалось ему в коммерческом плане менее надежным, чем простые и общедоступные опусы Кемаля, основанные на подлинных фактах.

Словом, отдельная жизнь имени Айше Акдемир действительно существовала.

Непонятно только (опять непонятно!), как эта толстая Джан могла об этом узнать, глядя в маленькую чашечку?!

Рассказывать им про псевдоним Айше начала, пожалуй, от изумления. Надо же было что-то говорить. И уже через несколько мгновений поняла, что совершила ошибку, поддалась первому естественному порыву, и теперь ей предстоит что-то делать с двумя фактами: повышенным интересом всех дам к творчеству ее мужа и деланным безразличием выразительно молчавшей Элиф. Вот, значит, как! От нее, значит, скрывают! И вдобавок ставят в глупое положение перед подругами! Но это она уж как-нибудь переживет: лицо, слава богу, сохранять умеет. Но как они посмели скрыть?! От нее, родной сестры, любившей брата и сделавшей для него… и так далее, и так далее – до вполне закономерного вывода: это все она, змея такая, у брата никогда раньше от меня секретов не было и быть не могло! Вооруженное перемирие грозило обернуться холодной войной, а то и операцией «Буря в пустыне», и Айше, «змея такая», понимала, что сама виновата. Надо меньше болтать и поддаваться первым порывам.

Почему-то у нее это никогда ни к чему хорошему не приводит.

– И что было дальше? – спросил Кемаль.

Он был зол и измучен.

Вчера вечером он встретил Айше и сестру, отвез Элиф домой и надеялся спокойно дожить до утра субботы. О том, чтобы иметь законные фиксированные выходные, полицейские, разумеется, и не мечтали. Даже если работали в относительно спокойных районах относительно спокойного Измира.

Но надежды его не оправдались. Едва он успел поужинать и выслушать часть рассказа жены о пресловутом золотом дне, как раздался телефонный звонок. И, конечно, не обычный, а звонок его мобильного, и на экране, конечно, высвечивался номер коллеги, заступившего на дежурство.