спутников нашей мести?

– Нет, – гордо ответила она.

Вождь вздохнул и повернулся к другим вождям, которые серьезно кивнули.

– В таком случае, – сказал он, снова повернувшись к королю, – мы пришли к решению, что поведение принцессы заслуживает наказания и что это наказание – смерть.

Король торжествующе улыбнулся и посмотрел на своих приближенных. Никто: ни мужчина, ни женщина – не ответили на его улыбку. Все стояли неподвижно, как скалы, и только маленький изготовитель стрел дал волю своему горю, закрыв голову руками и жалобно всхлипнув.

– Мы также установили, – серьезно, после болезненной паузы, продолжал вождь, – что закон текла запрещает поднимать руку на того, у кого королевская кровь, особенно если эта личность не подлежит наказанию как преемник трона.

Никто в толпе, услышав это заявление, не сдержал волнения. Туземцы переглядывались, и было видно, что они довольны.

Мне начинали нравиться эти люди. Сами по себе они не расположены к злу, но их дьявольский король так долго определял их мысли и действия, что они буквально стали рабами его капризов.

– Поэтому, – твердо и решительно продолжал вождь, – кто приведет в исполнение наш смертный приговор принцессе?

– Я сам! – воскликнул Налиг-Дан, вскакивая. – Король связан только одним законом – своей волей. Она осуждена на смерть и должна умереть.

Он мгновенно схватил свой лук и наложил стрелу.

Я посмотрел на Илалу. Лицо у нее было бледное и напряженное, но она не дрогнула. Бросила беглый взгляд на лицо Дункана, потом повернулась и посмотрела на своего жестокого отца.

Король не колебался. Он натянул тетиву до подбородка, быстро прицелился и пустил смертоносную стрелу.

Все закричали. Этот крик звучал у меня в ушах, когда я увидел, что Тчарн взвился в воздух перед принцессой, принял стрелу в грудь и, дергаясь в агонии, упал на землю.

Глава 22. Удар копья

Вокруг нас разразился хаос. Толпа устремилась к центру трагедии, толкая нас вперед, словно мы оказались на вершине волны. Сдержанность туземцев исчезла, все кричали и выражали свое возбуждение.

Кто-то перерезал путы Илалы, и девушка опустилась на землю, поддерживая голову маленького изготовителя стрел, прижимая ее к груди, отводя локоны и нежно целуя в лоб.

Но Тчарн не чувствовал эту ласку. Глаза его остекленели, стрела пробила сердце.

Петля сжалась и едва не задушила меня: Мойт наклонился к Илале и пытался помочь ей, несмотря на свое беспомощное состояние. Потом восстановилось какое-то подобие порядка; стражники оттеснили нас назад и ослабили петлю, которая едва не задушила меня.

Со слов туземцев я понял, что Тчарн своим поступком снял с Илалы всякую вину: закон гласит, что вместо приговоренного к смерти может погибнуть другой, тем самым оправдывая осужденного и освобождая его.

Поэтому король рычал, как дикий зверь, и грозил всем, кто выражал сочувствие девушке, чудом избежавшей его жестокой мести.

– Но белые должны умереть – и черные, которые с ними! – кричал он и бросал на нас такие полные ненависти и злобы взгляды, что мы поняли: наша судьба решена.

Бедного Тчарна унесли, и принцесса встала и теперь смело стояла перед отцом.

– Глупо говорить о том, чтобы причинить вред этим незнакомцам, – бесстрашно сказала она королю. – Я знаю их удивительную силу и способность уничтожить всех, кто попытается причинить им вред.

Король презрительно взревел, но слова Илалы произвели впечатление на толпу, текла возбужденно загомонили.

– Что они могут? – презрительно спросил Налиг-Над. – Они всего лишь люди, и они в моей власти.

– У них волшебная колесница, – ответила она. – Вы все знаете, что она приносит смерть и уничтожение их врагам.

– Волшебство! – шумно рассмеялся король. – Ты называешь это ничтожное сооружение человеческих рук волшебством?

Все повернулись к отверстию: в ста ярдах от разрушенной стены неподвижно, как мы его оставили, стоял автомобиль Мойта.

Большинство присутствующих были свидетелями того, на что способна эта машина, и у всех на лицах было выражение страха и почтительности. Налиг-Над видел это и пришел в ярость.

– Идемте! – воскликнул он. – Я вам докажу, что у белых людей нет волшебства.

Схватив у приближенного тяжелое копье с бронзовым наконечником, он в сопровождении толпы своих самых верных поклонников направился к машине. Остальные оставались с нами, но смотрели с любопытством.

Я видел, что у Мойта побледнело лицо и дрожали губы, но он стоял решительно и твердо, глядя, как король подходит к его любимой машине и мощным ударом копья пробивает плиту, защищавшую двигатели.

Признаюсь, я был поражен его невероятной силой: никогда я не видел более мощного атлета, чем свирепый Налиг-Над. Когда в боку машины появилась рваная щель, толпа, окружавшая ее, заплясала от радости и насмехалась над беспомощным созданием мозга изобретателя, как будто машина живая и может почувствовать ее презрение.

Налиг-Над снова поднял копье и ударил по боку машины, снова пробив плиту из легкого, но прочного металла. Третий удар обрушился на автомобиль, а затем…

А затем мир словно подошел к концу.

Меня с такой силой бросило на мощного стража, что он упал на землю и его голова раскололась, словно орех. Но я этого не знал. Придя в себя, я услышал со всех сторон стоны и увидел, что земля покрыта телами ошеломленных туземцев.

Нож разрезал мои путы и освободил меня; я, пошатываясь, встал и увидел, что меня поддерживают Илала и Дункан Мойт; вскоре я уже мог стоять самостоятельно.

Бриона и Нукс, невредимые, деловито помогали ошеломленным туземцам, а дядя Набот сидел на скамье короля, в разорванной в клочья одежде, и красным носовым платком вытирал кровь, сочившуюся из разреза на голове.

Я удивленно осмотрелся, пытаясь понять, что произошло, и увидел впившийся в стену дворца кусок серебристо-тусклого металла. Это послужило подсказкой; я посмотрел туда, где стоял автомобиль, и увидел, что он исчез. Исчезли также Налиг-Над и толпа свирепых туземцев, окружавших короля, когда он пронзал копьем сердце изобретения Дункана Мойта.

Я вспомнил сосуд с глицериновой взрывчаткой и сразу понял все. Острие копья сделало Илалу королевой текла. И оно же уничтожило плод многих лет труда и вдохновения ее возлюбленного.

Глава 23. Дезертир

Пока деревня приходила в себя от ужасной катастрофы и те, что не пострадал, заботились о своих менее удачливых собратьях, нас поместили в удобных покоях во дворце, дали нам еду и питье, и все удобства, на которые был способен дворец.

Какое-то время мы не видели Илалу, потому что она вместе с оставшимися вождями делала все возможное для восстановления нормальной жизни в деревне. Мойт был с ней, внимательный и активный, он помогал