Джим пожал плечами, сел и принялся чесать у себя подошейником:

— Сегодня ночью ты согласилась стать его супругой. Тыпоклялась ему в верности. Он принял твою клятву. А это официально делает тебядраконихой. Теперь ты бессмертна, и ты больше не человек. Ты, так сказать,человек с плюсом, если ты понимаешь, о чем я.

— Но это не означает, что у Дрейка супердейственная сперма.

Демон снова поднялся и встряхнулся, затем кивнул в сторонуотеля. Приехал Рене — сегодня вовремя — и уже болтал с Тиффани. Я повязалаДжиму слюнявчик и последовала за ним.

— Обсуждение достоинств хвостатых клеток Дрейка являетсяпрерогативой специалистов. Однако позволь тебя спросить: как ты думаешь, какимобразом размножаются драконы?

— Я думала, что они спариваются с драконами женского пола, апотом, ну, не знаю, те откладывают яйца или что-то в этом духе.

Джим покачал головой и пробормотал что-то о том, чтонеобходимо идти в ногу со временем. Я пыталась сообразить, что именно говорил Дрейкв первый раз, когда мы занимались любовью, но не смогла припомнить точно. Япообещала себе расспросить его об этом, когда он снова меня сцапает, затемнатянула на лицо улыбку и приветствовала Рене и Тиффани.

— ...И я ему сказала: «Йозеф, ты, конечно, Оракул, но это незначит, что тебе известно все на свете. Я рождена быть девственницей. Этовысокое призвание, и я занимаю очень важное положение в обществе. Где бы быливсе ведьмы и колдуны без крови девственницы?» И ты представляешь, что он мнеответил? Он сказал. «Возможно, мне и не все на свете известно, но мне известнодостаточно, чтобы распознать ледяную принцессу». Разве это не чудесно? Ондумает, что я похожа на принцессу. Сделанную изо льда. Я люблю лед. Он красивыйи ярко блестит. Доброе утро, Эшлинг. Доброе утро, демон. Я как раз рассказывалаРене о замечательном комплименте, который мне сделали сегодня утром.

— Да, мы слышали. Ледяная принцесса. Это действительно...мм... замечательно. Привет, Рене. Вы готовы к небольшой охоте на отшельников?

Рене открыл заднюю дверцу такси, и Тиффани с царственнойулыбкой уселась в машину.

— Я очень хочу тебе помочь, Эшлинг. Я просто нутром чую, чтосегодня мы достигнем цели. — Тут Рене посмотрел на меня и прищурился. — Сегоднячто-то случилось, да? Ты выглядишь... как это сказать, как кошка, котораявыпила все молоко? Ты что-то сделала? Что-то важное?

Джим издал короткий лай, который у него означал смех. Я неудостоила его взглядом и постаралась принять вид профессионала, настроенногорешительно и надежного до мозга костей. Тогда как на самом деле я имела видженщины, которую всю ночь ублажали с головы до ног.

— Как кошка, объевшаяся сметаны, ты хотел сказать. И ничегоне случилось, совершенно ничего. Ничего важного.

Рене наклонил голову и внимательно посмотрел на меня:

— Ты изменилась, Эшлинг. Я это вижу, поверь мне.

Рука моя потянулась к цепочкам на шее. До этого моментаРене, как мне казалось, был устойчив к действию проклятого амулета, но теперьего магическая сила наконец взяла верх и над уравновешенным французом. Сердце уменя упало. Я рассчитывала на помощь Рене, но, если он начнет вести себяподобно остальным обезумевшим от любви мужчинам, необходимо будет держаться отнего подальше.

— Я говорю правду, ничего не случилось. А теперь, если тыготов, поехали в ближайший парк. Я подумала, что если мы разделимся, то сможемосмотреть больший участок местности, так что я разрезала на куски карту которуюмне дал портье. Каждый из нас возьмет кусок и обследует свою часть парка впоисках отшельника. Потом встретимся и сообщим друг другу о результатах.

Я забралась в машину, не обращая внимания на озадаченный видРене; Джим прыгнул за мной. Перебираясь через меня, чтобы занять место наоткидном сиденье у окна, демон наступил мне на ногу:

— Ой. Прости, мамочка.

— Прекрати, — прошипела я, бросая на него угрожающий взгляд.

— Что-что? — переспросил Рене, садясь за руль.

— Ничего. Не обращай на Джима внимания, он просто пытаетсястроить из себя умника.

— Лучше быть умником, чем тупицей, — буркнул Джим,высовываясь в окно.

— А еще лучше быть ледяной принцессой, — заметила Тиффани,улыбаясь своему отражению в зеркале заднего вида.

Я вздохнула про себя. День обещал быть долгим, очень долгим.

Мы нашли отшельника вскоре после полудня, на одном из прудовзаповедника Будакеси, в компании двух красновато-коричневых оленей. Джим злилсяиз-за того, что я настояла на обследовании этого последнего парка; он хотел ужевозвращаться в отель. У меня было назначено два собеседования с наставницами, ещея пообещала Дрейку вечером присутствовать на собрании клана. Это была мояпервая формальная встреча с его драконами, и я уже начинала нервничать.

— Но это же заповедник, — возразил Джим, скривив черныесобачьи губы, когда мы подъехали к стоянке. Я раздала всем карты парка. — Онтакой большой. И я не вижу здесь ни одного киоска с закусками.

— Мы обыщем сейчас столько, сколько успеем. Если не сможемобойти весь парк, вернемся после обеда, после того как поедим и я встречусь соСтражами, — пообещала я. — Джим, ты будешь искать вокруг загонов для крупнойдичи и мест водопоя диких животных. Сомневаюсь, что отшельник там, но нельзяупускать ни одной возможности. Тиффани, ты очень поможешь мне, если пойдешь поберезовой роще. Рене, поищешь на открытом месте? Я думаю, что успею осмотретьсосновый и дубовый леса. Встретимся через час около сов, это рядом с главнымвходом, договорились?

Все выразили согласие, и мы разошлись; я направилась вглубьпарка, Джим с ворчанием последовал за мной. Здесь было несколько тропинок,уводивших в чащу; посетитель, идя по ним, мог увидеть разнообразные пейзажи: отлиственного леса до болот и кустарников. Все было просто чудесно, и я жалела,что у меня мало времени на осмотр растительности и многочисленных животных. Ноделать было нечего, и я уже собиралась повернуть назад, к выходу, когда загруппой дубов заметила блеск воды. Я пошла по тропинке и, осторожно пробравшисьчерез подлесок, оказалась у небольшого пруда.

Молодой олень, ростом не выше Джима, с длинной шеей и белымипятнами на боках, пивший воду, поднял голову и взглянул на меня огромнымивлажными глазами, в которых не было и следа страха. Мне всегда нравились олени,а это животное было таким грациозным, таким прекрасным в своей первозданнойчистоте, что у меня перехватило дыхание от восхищения.

— О, — негромко произнесла я и замерла на месте чтобы неспугнуть оленя. Он взмахнул невероятно длинными ресницами, пару минутрассматривал меня, затем развернулся и медленно обошел пруд.

В тот момент, когда олень скрылся в зарослях, у меня заспиной раздался мужской голос, говоривший что-то по-венгерски. Я резкообернулась, и у меня вырвался хриплый вскрик: