— Они там варят кашу. Для своих медвежат и заблудившихся детей. Круто!

Ива глядела на нее с недоумением, не понимая, откуда взялась эта каша? Она видела медведей на Каштановом Холме — крестный водил ее смотреть. Ничего они не варили; они просто сидели вокруг костров и молча таращились на огонь.

А Кати рассмеялась каким-то своим мыслям и легонько пихнула Иву в плечо.

— Ты обязательно должна мне все рассказать. Ты живешь в лесу… У тебя большой дом?

Ива пожала плечами:

— Он точно больше, чем кажется. Но я никогда не видела других домов, только на картинках.

— А у нас нет настоящего дома, — вздохнула Кати. — То есть раньше он был, пару лет назад. Не очень большой, но там был двор и качели во дворе… А потом папа сказал «хватит»!

— Что хватит? — не поняла Ива. Кати поморщилась:

— Не знаю. Это как-то связано с его работой и печенью. Одно застряло в другом… Но, если честно, я думаю, это все из-за малыша. Того, который умер. У них с мамой был тяжелый период. И папа решил все изменить. Меня, конечно, не спросили. Папа купил повозку у каких-то цыган и Августу… Августа — это наша лошадь. Она хорошая, правда немножко старенькая.

Ива не поняла и половины из того, что натараторила Кати. Но она не стала приставать к ней с расспросами. Крестный учил ее, что в Лесу надо меньше болтать и больше слушать, и тогда Лес сам все расскажет. И потом, она уже догадалась, что Кати просто хочет выговориться — хоть перед кем-то, пусть даже перед загадочной девочкой из Леса.

— Ненавижу эти путешествия, — вздохнула Кати. — Раньше, когда мы жили на одном месте, я ходила в школу и у меня были друзья. И на танцы я ходила… А сейчас…

Ива тут же насторожилась:

— Ты умеешь танцевать?

Кати передернула плечами.

— Ну да, — сказала она. — Я же ходила в балетную школу. И на ирландские танцы тоже. Вот смотри!

Она вскочила, прижала руки к бокам и запрыгала на месте, нелепо дергая ногами и считая вслух:

— Раз, два, три…

Ком земли сорвался с берега и плюхнулся в воду, вспугнув стайку пескарей, подплывших поближе посмотреть на такое чудо, как ирландские танцы. Кати замахала руками, чтобы удержать равновесие и не свалиться в ручей. Удержалась.

— Это и есть танцы? — озадаченно спросила Ива.

— Мама говорит, что когда я танцую, то я скачу, как коза, которой горчицей намазали под хвостом. И что ее от этого укачивает. — Кати скривила рот. — На самом деле я тут ни при чем. Ее от всего укачивает.

Ива крепко задумалась, сможет ли она повторить эти прыжки сегодня на Празднике? На сей счет у нее имелись большие сомнения. Кати села рядышком, расправляя юбку на коленях и отряхивая с подола прилипшие иголки.

— А какие танцы танцуют в сказках? — спросила она. — Покажи!

— Я… — Ива ни с того ни с сего почувствовала, как щеки заливает румянец. — Я не знаю. Я никогда не танцевала раньше. Роза сказала, что сегодня на Празднике будут танцы и что этот Танец у меня в крови, но я не понимаю, что это значит. Тцибул же говорит, что это Танец Осени…

— Так сегодня у вас Праздник? — прищурилась Кати. — С танцами?

Ива кивнула.

— Интересно… — протянула Кати. — Ну да, все правильно. Я же не могла попасть в сказку в обычный день, когда там нет ничего такого?

— Ну… Наверное, — сказала Ива, пытаясь понять, к чему клонит девочка. Она не поспевала за ходом ее мыслей: так быстро Кати перескакивала с одной на другую.

— Круто! Не, действительно круто. Я, конечно, знала, что так и будет, но все равно… — Она захлопала себя по коленкам и тут же заговорила совсем о другом: — А это у тебя лук? И стрелы? Настоящие, как у индейцев? Можно посмотреть?

Ива решила, что большого вреда от этого не будет. Вытянув из колчана стрелу, она протянула ее Кати. Та бережно взяла ее двумя руками, словно боялась, что стрела может обратиться в змею и ужалить. Так и вышло.

— Ух ты! — сказала Кати. — Каменный наконечник! Ой!

— Осторожно!

— Какой острый! Смотри — я порезалась! — Кати с гордостью показала Иве капельку крови на подушечке указательного пальца.

В Лесу на том берегу ручья гулко ухнула сова. Ива быстро огляделась, вдруг сообразив, что уже совсем стемнело. Меж стволов деревьев густели красные сумерки — красный закат, красные листья на деревьях, красная кора сосен… Доброзлая Повариха, поди, рвет и мечет.

— Мне пора идти, — сказала Ива, вскакивая на ноги. — Меня ждут дома, и Матушка может рассердиться.

Кати тоже поднялась.

— Ну, тогда пошли, — сказала она. — Чего ждать?

Ива опешила:

— Ты собралась идти со мной?

— Конечно! — заявила Кати так, будто это было нечто само собой разумеющееся. — Я же попала в сказку, я не могу развернуться и пойти в другую сторону.

— Но тебе нельзя!

На самом деле Ива не была так уж уверена в своих словах. Еще ни разу ей не выпадал случай привести кого-либо в дом — кролики и прочая дичь не в счет, — и потому она понятия не имела, можно ли это или нельзя.

— Почему?

— Это… Это опасно, — сказала Ива, но при этом подумала, что здесь, в Лесу, Кати подвергается куда большей опасности, чем в доме Матушки Ночи. Там ей никто не причинит вреда — Матушка этого не допустит.

— Ну конечно опасно! — Кати фыркнула. — Будто я не знаю. Это же сказка, а в сказках всегда происходят всякие опасности и приключения. По-другому неинтересно. Такой шанс выпадает раз в жизни, я не хочу его упускать.

— Но твои родители… — Ива повернулась к лесной поляне. С той стороны медленно ползли зыбкие пряди тумана. Ветер пах мокрым деревом и жареными каштанами. А будут ли они волноваться? Кати и Ива довольно долго сидели на берегу, но девочку ни разу не окликнули.

— Я знаю, как это происходит, — сказала Кати, проследив за ее взглядом. — Я читала много книг об этом. Когда девочка попадает в сказку, с ней случаются всякие удивительные вещи и чудные приключения. Но ее родители об этом не знают и не узнают никогда. В сказках время совсем другое, и поэтому девочка всегда возвращается домой в срок.

— Не все сказки заканчиваются хорошо, — сказала Ива, отлично понимая, что этим она Кати не убедит.

И вообще, если честно, ей и самой хотелось, чтобы девочка пошла с ней на Праздник. Потому, что она умеет танцевать, потому, что