Женщина тут же приступила к исполнению угрозы. Она написала бумагу, предложила расписаться водителю и всем присутствующим.

— А если мы не подпишем вашу бумагу? — пробовала сопротивляться Нюрка.

— Не подпишете, хуже будет, милицию вызову. Сусанну Ивановну заберут в тюрьму, а тебя — в детский дом.

— Батюшки святы! — взвизгнула Сусанна. — Куды заберут?! Помру я там сразу! Вы что, забыли, сколька мене лет?

Компания пригорюнилась. Бойкая Нюрка все же стала торговаться:

— Ой, тетенька, простите нас, я больше в рот не возьму проклятую водку. Может, вам денег дать?

Возмущению женщины не было предела:

— Между прочим, дача взятки должностному лицу преследуется по закону!

Тут Нюрка зарыдала. Было видно, что слезы растрогали женщину больше, чем предложение денег.

— Хорошо, я не буду давать ход бумаге. Но имейте в виду: ребенка мы заберем в дом малютки сразу после его рождения, а то знаю вас — угробите его. Ты пока сама ребенок. Вот подрастешь, ума наберешься, а когда исполнится восемнадцать и устроишься на работу, тогда сможешь его забрать. Роды когда?

— В начале апреля, — слезы у Нюрки моментально высохли.

Сусанна попробовала открыть рот и напомнить, что та ошибается, но Нюрка так на нее зыркнула, что старуха заткнулась.

Поскольку в хате было достаточно темно, приезжая не заметила их переглядок.

— Как только ребенок родится, сразу позвоните мне, вот мой телефон, — женщина протянула им клочок бумажки и грозно посмотрела на Нюрку. — И предупреждаю, без глупостей. Бумага будет у меня, и, если что, имейте в виду, я дам ей ход.

Женщина ушла. Ведьмы совсем пригорюнились. Сусанна накинулась на Нюрку:

— Зачем ты яе с родами обманула? Узнает — хуже будет.

— А затем, — зло рявкнула Нюрка, — ребенка я ей не отдам!

— Ты что затеяла, дура?! Я из-за табя в тюрьме сидеть не собираюсь.

— Да заткнись ты, у меня — план. Дуня, — спросила Нюрка с надеждой, — есть у тебя в деревне беременные?

— Да, Валька Думнова, моя соседка, еще Ирка.

— А когда им рожать?

— Да обеим в конце марта.

— Вот, — голос Нюрки радостно задрожал. — Заберем ребенка у Ирки.

— Не, не согласная я, — вмешалась Сусанна. — Рябенка возьмем у Вальки. У маня к энтой семейке особые счеты. Дунь, с кем она жавет? Со свекрухой али отдельно?

— С мужем, со свекровью и свекром. Что вы задумали, девки? Разве легко ребенка украсть?

Нюрка весело возразила:

— Это гораздо легче, чем ты думаешь. Недели через две мне рожать. Сегодня первое марта, а Валька должна родить через две недели после меня. В это время я с ребенком буду у тебя, Дуня. Возьмем с собой и Сусанну. Дело к весне идет, дороги развезет, добираться до города тяжело. Валька дома рожать станет.

— Это не факт, — возразила Дуня. — Сейчас не то время. Дома рожать уже никто не рискует, она может в больницу заранее лечь.

— Ну, это я беру на себя, — весело заявила Нюрка. — Остальную часть моего плана я вам открою потом. Завтра я и Дуня поедем в район, все купим для моего ребеночка. Ты, Сусанна, останешься, дома и сделаешь генеральную уборку. Ремонт будем делать летом. Пора готовиться к родам. — Налила всем по полной стопке водки и, глядя на Сусанну, приказала: — А ну-ка, Сусанна, расскажи, что у тебя за претензии к Вальке?

Выпив залпом предложенную стопку и утерев рот рукавом, Сусанна заговорила:

— К ей-то никаких. А вот семейство энто подлое я ненавижу. Я ведь тожа была молодой. У Ваньки Думнова старшой брат был, Федька, царство яму небесное! Любовь у маня к яму случилась. Я, как водится, бабоньки, приворожила яго. Забеременела от яго, а жаниться он не спешил. Сучка одна мене дорогу перебежала, сильнее маня оказалась. Бросил он мене беременную. Я, недолго думая, на смерть яму порчу сделала. Через три года он и сдох, як пес паршивый. Я рябеночка одна поднямала. А счас, бабоньки, давайте опять выпьем.

— Постой, Сусанна, а где же твой ребенок? — спросила с удивлением Нюрка.

— Понимаешь, энта история страшная. Я ж говорю, одна свояго Сенячку подымала, никто мене не помогал. Федька, гад, от сына свово рыло отворотил, видитя ли, не тех я кровей. У яго кровь княжецкая, дярьмо подзаборное! Привел девку с городу и тожа обрюхатил яе. Энти Думновы зажиточно жили. Предок их князьком беглым был, оставил им золотишка. Энта сучья кровь в Федьке и тякла. Меня яго мамка не признала и Сенячку мояго тоже. Хотя у Сенячки метка на спинке была, як у всех мужиков Думновых. Такое родимое пятно в форме сярдечка. У мого Сенячки тожа оно было. Я яго бабке показывала, а та, старая сука, нос от Сенячки поворотила. Я тяжело жила. С Сенячкой в лес ходила, травку собирала для лячения людей. Приворот там делала, ну, так по мелочи, тем и промышляла. А однажды Сенячка в лясу пропал. Было яму всяго три годика. Я чуть не помярла тогда со страху. Вот стоит пред тобой рябенок, а потом — бац! — и исчез, нет яго. Потом в псяхушке сидела. От горя умом тронулась. — Она замолчала, на глазах появились слезы.

— Надо было к Заире обратиться, — Дуня даже вскочила.

— Да ходила я, из-за няе и не могу успокоиться.

— Почему?

— Плохое она мене сообчила. Не буду о ей говорить!

— Нет! — крикнула Нюрка. — Немедленно расскажи, кто такая Заира!

Сусанна поморщилась:

— Табе лучше не знать. Она приносит несчастье. Я из-за яе в психушке сядела, умом тронулась. Больше в Таежную я не вярнулась. Здеся поселилась, а потом вы знаете, Нюрка у мене появилась.

— Сусанна, — не отставала Нюрка, — я тебя спросила: кто такая Заира?

— Ладно, Сусанна, — вздохнула Дуня, — давай ужо расскажем ей, ведь не отстанет. Только, девка, обещай: к ей ты не обратишься никогда. Она приносит горе.

— Это я уже слышала, — фыркнула Нюрка.

Сусанна вздохнула и начала рассказ:

— Недалече от Русалочьих озер жавет ведьма. Старая очянь. Об ей всегда ходила дурная слава, так как все, кто к ей обращался, плохо кончали. Вот и у маня с тех пор жисти нет, одни муки.

Нюрке вдруг отчего-то стало жаль Сусанну. Может, водка так подействовала. Она обняла старуху и проговорила:

— Сусанночка, ты у меня совсем даже ничего живешь.

— Ох, девонька, где бы я счас была, если бы не ходила к ей?

— А что она сказала тебе?

— Ну ладно, слухай по порядку. Я к ей пришла про Сенячку узнать, она ведь могла человека везде найтить, любого видяла чрез свой шар. Поставила она энтот большуший стеклянный шар, с яго тут же дым пошел. Она в яго погрузилась уся.

— Прямо в шар?! — испуганно вскрикнула Нюрка.

— Нет же, не в шар, а в энтот дым. Ой, страх какой был! Я ничаго в энтом дыму не вядала…