litbaza книги онлайнРазная литератураКрасная Эстония. Свобода – наша реликвия - Коллектив авторов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 77
Перейти на страницу:
между куплетами сопровождались гармоникой. Разумеется, у Рууди не было жены, тем более гулящей, еще того меньше хулиганящих детей. Но жизнь и правда пропащая! Еще горше пропащая, чем у человека, когда-то сочинившего эту мрачную песню.

Поэтому, наверно, ребята не очень смеялись, хотя черный юмор сольного номера Рууди во многом противоречил обстоятельствам настоящего момента.

У народа на рынке Рууди снискал огромный успех.

Правда, наша колонна уже и раньше привлекала некоторое внимание, а лихое выступление Рууди тем более сделало нас объектом всеобщего интереса. Посыпались все возможные вопросы: откуда мы идем, дрались ли уже с немцами, кто мы такие?

– Мый – эстонски топрувольтсый! – крикнул Рууди с телеги. – Мый немтса не поимсья! – Он и сам удивился своему блестящему знанию русского языка. Но тут, разглядев в толпе интересующихся «эстонскими добровольцами» пышных деревенских красавиц, он уже не смог противостоять своему природному тщеславию и с жаром заиграл вальс:

За любовь ты не требуй оплаты,

и денег чужих не ищи,

но найди себе чистое сердце,

с которым лишь смерть разлучит.

Полк растянулся по селению, свернул направо и в прибрежных густых зарослях ивы развернулся по дивизионам. Это было хорошее место: песчаный берег, сухой и пологий, можно было купаться, поить лошадей, и для кухни вода была под рукой. Через полчаса батареи, повозки и кони были так надежно спрятаны в кустах, что воздушная разведка противника не могла бы ничего обнаружить. Предусмотрительность оказалась не напрасной: после обеда одна немецкая «рама» пролетела над поселком, правда, довольно высоко.

До ночи марш не предвиделся, приказано всем отдыхать. Спросили у командира разрешения сходить в селение. В сущности, это была идея Ильмара. Он за метил на одном доме вывеску фотографа и ему очень хотелось сняться.

Выяснилось, что Ильмар не ошибся: в поселке на самом деле имелось фотоателье, которое работало. Мы хотели получить моментальный снимок, только никто из нас не знал, как это будет по-русски. Все-таки мы сумели объяснить наше желание предупредительному и понятливому старику и довольно скоро получили еще мокрые фотографии: три молодых, лихо расставивших ноги артиллериста: я, Ильмар и Рууди.

Предложили старикану деньги, но он не взял. – Фронтовикам бесплатно, – сказал он, поклонившись нам. С благодарностью мы пожали ему руку.

– Ну видите, разве плохая была мысль, – сказал Ильмар, выйдя из помещения и на ярком солнце разглядывая фотографии, – приятно будет потом дома показать…

Дома?..

Будет ли? И когда?..

Пусть так, конечно, будет приятно показать.

* * *

Переехали мост.

Его бомбили с воздуха: по обеим сторонам огромные воронки, но сам мост остался цел. Спокойно и медленно текла извилистая река. У первой опоры лежали два трупа в синих хлопчатобумажных комбинезонах, один лежал на спине, другой – вниз лицом. Наверно, саперы, убитые во время бомбежки.

Первые, увиденные нами трупы.

Очень тихо двигалась по мосту колонна.

* * *

Немецкие пулеметчики и автоматчик на огневой позиции. Немцы расположились на бастионе со стороны города Нарва (Эстония), напротив – Ивангород (Ленинградская обл.), внизу – разрушенный мост. 1941 г.

Мы прибыли на место, и теперь нам не до шуток, это всем стало ясно.

Три дня мы занимали позиции: батарея и наблюдательные пункты окапывались, тянули линии связи.

Фронт, который раньше неясно гудел далеко на западе, совсем быстро нагнал нас. Вчера вечером на северо-востоке грохотало уже зловеще близко. Будь у нас хоть сколько-нибудь привычное ухо, мы могли бы перед рассветом в общем грохоте различить по временам громыхание танков. Немецкие разведывательные бипланы почти весь день были в воздухе. К. счастью, штурмовики всё-таки не появились.

Ночь прошла довольно беспокойно. Многие не спали, потому что те несколько километров, что отделяют нас от пехоты на передовой, это же такое небольшое расстояние.

– Но ведь непосредственно перед нами еще тихо, – утешал кто-то.

– Это ничего не значит, – отвечали ему, – гляди, пройдет там, правее, и появится с тыла, тогда что ты скажешь?

Действительно, это можно было допустить, потому что, как мы думали, там, на северо-востоке, сейчас ближе всего и сильнее всего грохотало.

Одно все же было ясно: ночью ничего не произойдет, так как мало-помалу все стало затихать.

Но что с того, если от самого страшного, что может случиться, и о чем никто не решается говорить вслух, тебя отделяет только короткая летняя белая ночь?

Эта мысль не дает мне спать. Прогонишь ее, а она снова является, надоедливая, как комар.

В кустарнике прятались на позиции передки орудий, почти сразу за ними у проселочной дороги стояла пушка-супница – наша кухня.

И вдруг оттуда, из темноты донесся приглушенный разговор и стук котелков.

– Ребята, с передовой пришло несколько русских, – запыхавшись сказал Ийзоп, который ходил за кипятком, – говорят, их полк разбили.

– Как это могло быть, – удивился Сярель, – каким же образом они вдруг оказались у нашей кухни?

Любопытство погнало нас взглянуть на них.

Это была смертельно усталая кучка пехоты. Явно ребята срочной службы, а не мобилизованные. Просоленные потом, разодранные о сучки гимнастерки, кирзовые сапоги, добела исцарапанные осокой, пыльные лица, воспаленные глаза. Наш повар налил им оставшийся от ужина суп. Они ели молча и жадно, по-видимому, не чувствуя никакого вкуса. Один из них, худенький, светловолосый мальчик, был ранен в руку. Кровь пропитала бинты. Он пил жижу от супа из котелка через край, и взгляд его немигающих глаз был где-то далеко. Горячий суп стекал по подбородку на гимнастерку, но он этого не замечал. Котелок был уже пустой, но паренек все еще наклонял его. Вдруг очнулся, вытер рукой пушок вокруг рта и рухнул на мокрую от росы траву. Мгновение, и он уже спал.

Офицера с ними не было, только сержант.

Ребята расспрашивали, как они сюда попали, откуда шли, если оказались позади наших батарей.

Они и сам и не знали. Продирались сквозь лесную чащу, шли по болотам, без компаса, единственный ориентир – солнце и оставшийся за спиной грохот боя.

Больше они уже не смогли. Четыре дня назад был разбит их полк. Все эти четыре дня они отступали с боями, теряя товарищей. Ничего не ели, только иногда спали.

Четырнадцать человек – все, что осталось от их роты. Командовал ротой сержант.

Незаметно подошел наш комиссар полка.

Сержант вытянулся и отдал честь.

– Какая часть? «Почему оставили фронт?» – строго спросил комиссар Добровольский.

Сержант назвал часть. Приказ отступать дал командир батальона. Это было позавчера. Потом никто никакого приказа не давал, потом у что командир батальона был убит,

1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 77
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?