А спустя ещё день Рианет-таки пришёл в себя, что стало для Геаты и Марна огромным событием. Молодой человек, специально для которого Лазарис создал отдельную пристройку к дому, так как ни одна из обычных комнат не могла обеспечить нормальные условия проживания для кого-то ростом два метра девяносто три сантиметра.

И вот, услышав из его комнаты какую-то возню и чей-то слабый голос, девушка вместе со своим бывшим телохранителем поспешили туда. Когда они вошли, Рианет пытался встать с кровати, что, с учётом привязанных широкими ремнями рук и ног давалось ему с определёнными трудностями. Правда он уже успел порвать ремни на правой руке и теперь явно собирался вырвать и левую руку из плена.

— Подожди, не надо! — воскликнула Геата, бросившись к молодому человеку.

При виде девушки, Рианет замер, словно увидел привидение, но после нескольких секунд в его глазах всё-таки вспыхнули огоньки узнавания.

— Геата?

— Ты меня помнишь? Это хорошо. Пожалуйста, не надо вырываться, я сейчас тебя развяжу, ты в безопасности.

— Теперь я понимаю, почему господин сказал его примотать… — задумчиво произнёс Марн, держа в руке кусок кожаного ремня шириной в ладонь, толщиной в палец и укреплённого стальной проволокой. Этот конкретный обрывок, скорее всего, отлетел с запястья Рианета. Те два, что схватывали его предплечье и плечо, были просто порваны пополам. — Может, не стоит?

— Помолчи, — отмахнулась девушка, продолжая мучаться с погнувшимися застёжками.

— А… где я? — молодой человек, терпеливо дождавшись, пока Геата расстегнёт все одиннадцать оставшихся ремней, перехватывавших его левую руку, ноги и торс, рывком приподнялся на кровати и с подозрением посмотрел на девушку. — И почему… ты такая маленькая?

Поначалу не поняв вопроса, Геата перевела глаза с Рианета на Марна, потом на кровать длиной в три метра, потом на шкаф высотой в четыре… и залилась звонким смехом.

— Это не она маленькая, это ты большой. — пояснил за неё бывший телохранитель.

— Что?!

Рианет поднёс к лицу руку, потом ощупал лицо и торс. В отличие от обычных людей, имевших отклонения в гормонах и потому выросших сверх нормы, пропорции его тела остались нормальными, так что визуально было непросто сходу осознать произошедшую трансформацию. Однако существовало немало иных, более тонких отличий, которые быстро бросались в глаза, если приглядеться повнимательнее, и молодому человеку не потребовалось много времени, чтобы подтвердить для себя слова Марна.

— И какой… у меня теперь рост?

— Три с половиной раку.

— Сколько?! Но… — тут Рианет, похоже, всё-таки осознал, что прибавившийся к росту метр — это точно не то, что должно его волновать в первую очередь. — Нет, подождите. Что тут происходит? Где мы? Почему ты здесь, — он повернулся к Геате, — и где мой отец?

— А… — девушка запнулась, — что ты помнишь? Последнее?

— Что я помню… — молодой человек нахмурился и потёр переносицу, — помню как меня вели в камеру после допроса. Они в очередной раз требовали рассказать всё что я знаю про Саймона… — он смущённо кашлянул, — то есть про Лазариса Морфея. Помню как было плохо, меня тошнило и при этом дико хотелось есть… а потом… ничего.

— Сколько времени прошло с атаки культа на дворец Элтора, по-твоему?

— Не знаю… не уверен, в камере не было окна, не по чему было считать время… месяц? Полтора, возможно. хотя… ты выглядишь старше, чем я помню и… — голос Рианета задрожал, а руки затряслись. — Геата, что произошло? Где я?

Девушка поймала его руку, по сравнению с её довольно миниатюрной ладошкой похожую на лопату, и крепко сжала.

— Рианет, с того дня прошёл не месяц, а одиннадцать с половиной лет.

— Что? Нет, подожди…

— Всё это время тебя держали в тюрьме тайной службы и только три недели назад мы тебя вызволили. Мы — это, в первую очередь, Лазарис. Он не забыл о тебе, но все эти одиннадцать лет сам был в плену. Но теперь всё будет хорошо, ты в безопасности.

— Нет-нет-нет… какие одиннадцать лет? Мы с тобой ведь совсем недавно виделись на банкете, я помню как ты пила морс и чокалась им со всеми, как вином… этого не может быть! Это розыгрыш, да? Или нет, какой-то план этих, из тайной службы, чтобы я сказал им что-то ещё? Я… нет… какие ещё годы…

— Послушай, это сложно принять, но это правда. Это не розыгрыш и не тайный план, так распорядилась судьба, ничего не поделаешь.

— Нет, этого не может быть! Как же… как же моя семья? Как же мой отец? Что с ним случилось после одиннадцати лет?

— Рианет… — в эту секунду Геата почувствовала, как на её душу рушится огромная гора. А ещё ощутила в ладони холод клинка, который вот-вот должна была воткнуть в сердце молодого человека. Да, лучше было так, чем если бы он узнал правду сам и потом. Но от осмысления разумных доводов чувство, что сейчас это именно она убивает Ин’Раконта Шартал, девушку не покинуло. — Твой отец… умер. Спустя несколько месяцев после твоего заключения. Он…

— ТЫ ВРЁШЬ! — от крика Рианета задребезжали стёкла в рамах и закачалась люстра на потолке.

Он взмахнул той рукой, которую держала Геата и она отлетела к противоположной стене словно ядро из пушки. Если бы не магия, которой девушка замедлила себя, от такого удара она бы наверняка умерла. Однако потенциальная возможность смерти пока что не исчезла. Соскочив с кровати на скорости, едва уловимой человеческому глазу, Рианет догнал ещё находившуюся в воздухе Геату и, схватив её за горло, с размаху впечатал в стену. Вероятно, Марн всё-таки был прав, и развязывать ремни заранее было не лучшей идеей.

— А ну стой! — бывший телохранитель отреагировал настолько быстро, насколько был способен, но наставленные на него пистолеты Рианет просто проигнорировал.

— СКАЖИ, ЧТО ТЫ ВРЁШЬ! ОН ЖИВ! ОН НЕ МОГ УМЕРЕТЬ!

Почти трёхметровый великан, держащий в вытянутой руке шею миниатюрной девушки и в ярости кричащий ей в лицо — это выглядело по-настоящему страшно. Сейчас, несмотря на силу Мастера, Геата и правда оказалась на пороге смерти. Сжать пальцы Рианет точно смог бы куда быстрее, чем она — создать заклинание. Однако, стоило отдать девушке должное, вместо того, чтобы запаниковать, она лишь вновь, почти тем же жестом, что и раньше, положила ладони на руку Рианета.

— Я… — говорить ей было невероятно сложно, воздух с трудом проходил по сжатому горлу, но она старалась произнести каждое слово как можно чётче, чтобы даже ослеплённый гневом молодой человек смог её услышать. — Очень хотела бы… чтобы это… оказалось… ложью. Но… такова правда. Это жестоко… бесчеловечно… но это правда. Прости… мне очень… жаль, но… я не могу… ничего сделать… с этим. Прости… Рианет…

И это подействовало. Ладонь Рианета разжалась и Марн в последнюю секунду успел поймать падающую обессиленную девушку. Сам же недавний заключённый, сев на пол, закрыл лицо руками и заплакал навзрыд, вздрагивая всем телом. Невозможно было представить, что сейчас творилось в его голове. То, что сделал с ним Лазарис, исцелило разум и душу, и, похоже, поставило что-то вроде мысленного барьера, изолировавшего Рианета от всех травмирующих воспоминаний. Но, хотя он и не помнил о том, что произошло, сам факт свершившегося события никуда не делся. Вычеркнутые из жизни одиннадцать лет и смерть единственного близкого и любимого человека… в двадцать один, а памяти молодого человека было именно столько, подобные потрясения были катастрофическими.