Когда снаружи послышались шаги и голоса, я закрыла дверь шкафа изнутри и с колотящимся сердцем отступила к задней стенке. Вскоре я услышала, как Бетти сказала Мэри, чтобы она взяла себя в руки. Никому не поможет, если сейчас она будет убираться еще хуже, чем раньше. На это Мэри дерзко ответила. Когда они наконец ушли, я вздохнула с облегчением. Потом принялась рассматривать бесчисленные ящики для хранения и коробки. Безуспешно. На самом деле, для верхних рядов мне понадобилась бы лестница, но я не хотела рисковать, чтобы меня поймали. Поэтому перетащила обитое бархатом мягкое кресло из спальни в стенной шкаф и принялась за последние полки.

Я уже почти все обыскала, когда увидела, как за прямоугольной коробкой с карнавальными костюмами, боа с перьями и разноцветными париками мелькнуло что-то темно-зеленое.

На мгновение у меня пересохло во рту. Стоя на цыпочках, я отодвинула коробку в сторону и чуть не упала с кресла от облегчения, когда обнаружила темно-зеленую шляпную коробку.

Поспешно протянув обе руки, я вытащила ее из дальнего угла. Она выглядела такой же, какой я ее запомнила.

Я спустилась с кресла и села. Перспектива узнать наконец больше была настолько опьяняющей, что от волнения задрожали колени. Но меня охватило разочарование, когда, подняв крышку, я обнаружила только несколько разноцветных шелковых платков. Может, тетя Катарина спрятала записную книжку под ними? Я рылась среди платков, пока мои пальцы в самом деле не нащупали тонкую книжку. Мой пульс участился. Я отодвинула шелковые платки в сторону и сразу узнала кремовую обложку с темно-красными розами.

За две минуты я затащила мягкое кресло обратно в спальню, погасила свет в стенном шкафу и закрыла за собой дверь. Затем поспешила в свою комнату, прижав книжку к груди, заперла дверь дрожащими пальцами и упала на кровать.

Я в самом деле нашла ее.

Мою эйфорию на мгновение вытеснил удушающий страх за Блейка. Раскрыв книжку, я увидела на первой странице карандашный набросок розы. Нетерпеливо листая дальше, я нашла еще один набросок: улыбающегося молодого человека, небрежно прислонившегося к лошади.

Кеннет Масгрейв. Осторожно я провела кончиками пальцев по рисунку. Возможно, тетя Катарина спрятала тетрадь в шляпную коробку не только для того, чтобы сохранить тайну своего дара. Она, конечно, не хотела, чтобы дядя Эдгар нашел эти воспоминания о ее прежней любви.

За рисунками последовало несколько рецептов, и я продолжила листать. При этом мое напряжение росло. Должно быть, она также где-то писала и о своем даре, в конце концов, я видела это с Престоном в истине Уилфреда.

На следующей странице был нарисован хрустальный глаз с трещиной. Затаив дыхание, я перелистнула дальше. Когда прочитала следующие слова, по всему моему телу поползли мурашки.

Состояние моего дара, перечисленное в хронологическом порядке:

1. Окружающий мир полностью застывает.

Глаза человека, который является целью, превращаются в хрустальные и разрушаются.

Темнота = Ложь

Свет = Истина

К этому еще нужно привыкнуть.

2. Кристаллизация теперь затрагивает несколько частей человеческого тела. В остальном без изменений.

3. Теперь я могу слышать даже голос человека, который является целью. Это, по-видимому, дополнительная информация об отображаемой истине или лжи.

4. Хрустальный мир расширяется все дальше и дальше. Поток информации также увеличивается. Теперь я могу видеть изображения в осколках стекла, это невероятно.

Я быстро просмотрела следующие записи. Тетя Катарина описала развитие своего дара, аналогичное моему, включая способность переходить от истины одного человека к истине другого. Наконец я добралась до записи, которую мельком увидела в сцене с Престоном:

Абсолютная истина

Есть знаки, указывающие на то, что вместо личной истины человека можно войти в абсолютную истину. Одна истина, стоящая выше всех остальных, на которую не может влиять человек.

Хотя мой дар почти не развивался в последние годы, он, похоже, сделал большой скачок с этой новой возможностью, что, очевидно, связано с регулярным использованием моей способности. Входя в абсолютную истину, я обнаружила следующее:

– Я не воспринимаю чувства человека-цели.

– Окружающий мир кажется слегка блестящим.

– Я могу остановить время.

– Я могу прикасаться к предметам и пользоваться ими, за исключением электронных устройств.

– Я могу перемещаться по разным комнатам, дальше от человека, через которого я вошла.

Я в изумлении перечитала заметки еще раз. Хотя тетя Катарина смогла увидеть абсолютную истину только благодаря многолетним тренировкам, она, должно быть, показала мне ее с помощью присутствия Престона. Однако о том, что можно было взять с собой в хрустальный мир других людей, тетя Катарина ничего не писала, только следующее:

Некоторые истины особенно труднодоступны. По-видимому, это защищенные истины, в которых хрустальный мир не разрушается. Чтобы добраться до защищенной истины, нужны железная воля и желание разбить кристалл.

Сразу же мне подумалось о правде дяди Эдгара, когда я чувствовала, что оказалась в ловушке в хрустальном мире. Как бы то ни было, я оказалась с ним в защищенной истине. Одна только мысль об этом вызывала гнетущее чувство. Но меня успокаивало то, что из стеклянной тюрьмы можно выбраться, если есть достаточная решимость. Последняя запись в книжке заставила мое сердце биться еще сильнее. Потому что там было написано почерком тети Катарины:

Наконец-то! Мои исследования, похоже, окупаются. Завтра я еще раз просмотрю свои документы. Кажется, я нашла решение.

После этого записей больше не было, что, с одной стороны, разочаровало меня, но, с другой стороны, пробудило во мне новую надежду. Я достала телефон и написала Престону сообщение. Даже если он в данный момент находился в больнице и беспокоился о Блейке, я не хотела лишать его своего открытия. «Документы» тети Катарины наверняка были где-то здесь, в Грин-Манор.

Нам только нужно их найти.

– Итак, вы знаете, где могут быть документы? – Лили подтолкнула белый шар кием, чтобы отправить темно-красный шар в правую лузу.

Я покачала головой.

– К сожалению, нет.

Лили и Грейсон навестили меня сегодня в Грин-Манор. Присутствие этих двоих и записная книжка тети Катарины помогли мне отвлечься от моих мрачных мыслей и немного унять страх за Блейка. Престон до сих пор не вернулся из больницы, но он написал мне, что хочет увидеться сегодня днем.

После того как я быстро показала Грейсону Грин-Манор, мы остановились в бильярдной комнате усадьбы с уютным уголком с баром. За огромным окном был сад, а на ржаво-коричневых стенах висели старинные пейзажи в роскошных рамах, идеально подходивших к огромной люстре над бильярдным столом.