Выйдя из лифта на четвертом этаже, Родин увидел, что дверь ее квартиры распахнута. Вошел. Кашлянул для приличия.

– Миша, проходи сюда, – донесся голос Наденьки из кухни. Уже не такой болезненный и слабый. Вот они – женские уловки.

Он разулся на половике у порога, повесил на вешалку куртку и, откинув назад непослушную челку, пошел на зов.

Наденька, одетая в полупрозрачный сиреневый халатик с рюшами, хлопотала возле плиты. Здесь стоял одурманивающий аромат печеного мяса.

– Привет, – застенчиво улыбнулась она накрашенными губами. – Ты, наверное, голодный?

И она, наклонившись к духовке, представила взгляду Михаила невероятных размеров зад. Светлые большие трусы просвечивали через синтетическую ткань халата. Зрелище было не для слабонервных, и он смущенно отвернулся. Неужели Наденька думает, что этим можно соблазнить мужчину?

– Нет, спасибо, – соврал Михаил и сглотнул слюну. – Надя, мне нужно кое о чем с тобой поговорить. Это очень важно. Ты можешь присесть? – довольно требовательным тоном произнес он, рассматривая новую обстановку.

– Да, конечно, – закрыла она духовку и повернулась к нему лицом. – Только давай сначала поедим. Я ужасно хочу… – Тут она сделала незначительную паузу и тут же добавила: – Кушать.

– Про себя не говорят «кушать», – поправил он ее.

– Да? А как говорят? – кокетливо улыбнулась хозяйка квартиры и присела за стол. – Да ты садись.

– Про собственную персону говорят «есть», – пояснил он и сел на предложенный стул с высокой спинкой.

– Ну так давай есть. У меня сейчас мясо по-французски доготовится. А пока вот. – Она с удивительной проворностью вскочила с места, открыла холодильник и выставила на стол несколько салатиков и бутылку белого вина.

И когда только успела? Видимо, еще с утра готовилась, когда Елена Алексеевна позвонила.

Родин, конечно, с превеликим удовольствием все это не то что съел, а сожрал бы, но у него была другая миссия. Он явился сюда, чтобы разоблачить Наденьку – сказать о том, что раскусил все ее происки. Словом, вывести на чистую воду. А можно ли при таком раскладе злоупотреблять ее гостеприимством? Пусть оно с ее стороны даже и в каких-то преднамеренных целях.

– Знаешь, Надя, если ты так голодна, я, пожалуй подожду тебя во дворе. А ты пока насыщайся, – сказал Родин и решительно встал.

– Нет! – испуганно вскочила и она и стала усаживать его на место. – Если ты не будешь, я тоже не буду. Давай говори. Я тебя слушаю, – торопливо заговорила Наденька, вернувшись на свой стул, и подложила под щечку руку, напустив на себя вид внимательно слушающего человека.

– Да, собственно, придется не слушать, а отвечать, – глядя ей прямо в глаза, начал Родин с места в карьер. – Скажи, это ты придумала историю с книгой и водкой? Или тебя Андреев надоумил?

– Что? Какую историю? – искренне удивилась Наденька. – Я тебя не понимаю. Какая книга? Какая водка?

– Надя, только не надо из меня дурака делать. Однажды тебе это уже удалось. Я просто хочу предупредить тебя по старой дружбе, чтобы ты не лезла в это дело.

– Да в какое дело?! О чем ты, Миша? – неподдельно удивилась Наденька, и Михаил уже начал сомневаться в ее причастности к делу. – Ты можешь объяснить толком? И вообще, чего тебе от меня надо?

– Хорошо. Я объясню. Хоть наверняка знаю, что это лишнее. Ты помнишь, когда я попросил тебя посмотреть в компьютере, как числится у вас проволока и кровельное железо?

– Ну.

– Так вот, это был самый настоящий титан. Очень дорогой на сегодняшнем рынке материал. Всего там его было на пять миллионов рублей. Теперь титана нет.

– Постой. Какой титан? Ты что-то путаешь. С чего ты взял? Какие пять миллионов? – Наденька посмотрела на него с некоторым испугом, словно перед ней сидел сумасшедший. Было похоже, что она на самом деле не в курсе событий.

Михаил смутился и замолчал. Если она и впрямь не при делах, хорошо же он сейчас выглядит.

– Миша, ты чего? – пытаясь заглянуть ему в глаза, тихо окликнула Наденька.

– Лано, проехали. Короче, если ты поняла о чем речь, то хочу предупредить: я записался на понедельник к Хаджакисяну и собираюсь ему все доложить.

– Так, я ровным счетом ничего не поняла, – отрезала Наденька. – Расскажи толком. И вообще, ты здоров? Это не бред? – снова с сомнением посмотрела она на него.

– Не бред. И я нормален, как никогда.

И Михаилу пришлось рассказать ей все по порядку. Наденька не перебивала, а выражение ее лица красноречиво говорило о том, что слышит она подобное впервые. Когда Родин закончил повествовать, она даже попыталась дать ему совет:

– Ты лучше не жди понедельника, а напиши докладную. А то вдруг хозяин не сможет тебя принять. А так он уже будет в курсе. Я думаю, что Андреев, если это он виновник, постарается тебя опередить. Ну, скажет, что у тебя не все в порядке с головой, что ты алкоголик или еще чего.

– Я тоже об этом думал. Не просто так он подсунул мне эту книжку, водку и труп собаки. Надеялся, что я стану об этом рассказывать и тогда уж точно сойду за шизофреника.

– М‑да, жаль, что ты не сдержался и выпил. Да еще и бутылку расколол. Там все на камеру записывается, – вздохнула Наденька. – А уж Андреев расстарается, чтоб убедить хозяина все это просмотреть. Не зря же так готовился, – все больше удивляла она своей смекалкой. – Ну надо же, а такой с виду простачок!

Михаил все ждал, что Наденька выдвинет свои догадки и насчет пропавшего без вести Матвеича, но так далеко она не зашла. Он тоже не стал поднимать эту тему, хотя и не терпелось порасспросить о стороже подробнее.

– В тихом омуте, что говорится. У тебя можно курить? – спросил Михаил, но тут же вспомнил, что сигареты его все сломаны. Неудобно доставать такие. И как он забыл купить новые?!

– Да, кури, – разрешила хозяйка квартиры, но Михаил отмахнулся, сделав вид, что передумал. – Надо бы срочно заняться этим вагоном. Его ведь не сегодня завтра подцепят и увезут. Тогда вообще будет сложно что доказать, – продолжала вслух рассуждать хозяйка квартиры, уже искренне сопереживая Михаилу. – А ты что думаешь?

– А что я тут могу сделать? Вести за ним круглосуточное наблюдение? – развел он руками.

– Тоже верно. И чего ты мне сразу все не рассказал? Мы бы вместе что-нибудь придумали. Вот это Андреев поживился! – неожиданно эмоционально воскликнула Наденька, и в ее глазах замелькали искорки алчности. – Знать бы…

– Ты о чем? – нахмурился Михаил.

– Да так, – мечтательно подняла она глазки к потолку.

– Все люди одинаковы, – сокрушенно мотнул головой Родин. – Ладно, пойду я.

– Как? А перекусить? Ой! Мясо! – спохватилась Наденька, вскакивая с места и кидаясь к духовке. – Ну вот! Подгорело.

Они действительно были так увлечены беседой, что не заметили, как кухня наполнилась чадом. Наденька вынула противень с почти черным содержимым, а Михаил настежь распахнул окно, свалив на пол горшочек с белой фиалкой. Такие же выращивала когда-то и Галина, трясясь над ними не меньше, чем над детьми. Земля рассыпалась, обломались листочки. Он присел, чтобы собрать.