Взгляд устремился к неопрятной куче вещей, и тут в дверь постучали. Я подпрыгнула, а снаружи донёсся голос Джера:

– Алечка, ты там живая? Не уснула, случайно? Можно я войду?

– Нет! – взвизгнула я.

– Не живая? – прозвучало в ответ. Удивление в голосе принца было, разумеется, фальшивым.

– Живая и здоровая! И даже не уснула! – с той же визгливостью отрапортовала я.

– Тогда чего застряла? Всё, милая! Считаю до трёх и вхожу. Ра-аз…

– Нет!

Я заметалась по ванной в судорожной попытке сообразить, что делать. В итоге, когда Джер с его бесцеремонностью всё-таки ввалился в отделанное светлым мрамором помещение, ничто не намекало на криминал.

Неопрятная куча превратилась в аккуратную, достойную истинной леди стопку, а я стала гусеницей – завернулась в полотенце с головы до ног.

Именно в таком гусеничном состоянии личный почётный секретарь и потопал к двери. Решительно протиснулся мимо наследника и последовал дальше, к кровати, причём уже не краснея, а имея в голове чёткий план!

Какая, в конце концов, разница, что на мне надето? Сейчас нырну под одеяло, и всё, и никто ни о чём не узнает!

Я одолела примерно треть расстояния, когда прозвучало:

– Алечка, ты спать?

– Так ты сам сказал. Даже приказал, – напомнила я нервно.

– Мм-м… а я от своих слов и не отказываюсь, – мурлыкнул Джервальт. – Но ты кое-что забыла. Как насчёт поцеловать своего принца перед сном?

Я дрогнула, но даже не подумала подчиниться, а Джер…

– Леди тил Гранион, давайте так: вы меня поцелуете, а я не буду приставать к вам ночью?

Я резко обернулась, демонстрируя всё своё возмущение, а потом вспомнила, что жить мне осталось совсем недолго, и немного успокоилась. Более того, не будь на мне этого вульгарного пеньюара, сомнений бы вообще не возникло, а так…

– Алечка, у меня нехватка любви и нежности в организме, – доверительным тоном сообщил принц. – А тут ты… вся такая желанная. – Пауза и продолжение: – Не поцелуешь – точно не сдержусь. Я ведь не железный, понимаешь?

Увы, в этот миг я поняла другое – если не поцелую, то ночью и сама могу не сдержаться.

Мысль была дикая, нелогичная, но отмахнуться от неё не получилось. Перед глазами так и вставала картинка, как я воровато крадусь к дивану, на котором устроился его высочество, галантно уступивший кровать даме, и…

А дальше стало так жарко, что с языка едва не слетело заклинание ледяного ветра – очень остужающее, кстати! Именно поэтому я кивнула и сделала медленный шаг к дикарю.

Потом был второй шаг, третий… и так до самого дверного проёма, в котором и застыл Джервальт. Крепкое сжимание полотенца, чтобы ненароком не распахнулось, вставание на цыпочки и короткий поцелуй.

– Мм-м… – протянул Джер и тут же резюмировал: – Мало.

Я вздохнула и прикоснулась к его губам во второй раз. Спустя секунду отстранилась, но…

– Ладно, – сказал дикарь. – Так и быть. Сделаю всё сам.

Я оказалась в тисках его объятий раньше, чем успела опомниться. Мужское дыхание опалило губы, и мир перестал существовать. Жар, уверенные неторопливые движения его губ, наглющий язык, от танца которого стало до неприличного хорошо – так, что даже ноги начали подгибаться.

Не упала я из чистого упрямства, зато полотенце моей стойкостью не обладало… Но, когда поняла, что ткань начинает соскальзывать, случилось непредвиденное – разгорячённый поцелуем Джервальт меня укусил.

Кажется, такое уже было… Кажется, я уже чувствовала металлический привкус во рту, но сейчас… мы словно перешли какую-то границу. Я дёрнулась и вспыхнула, испытав острое желание ответить тем же, но реальность вдруг закружилась, а я словно ухнула в бездну. Вниз, вниз… в такую странную, словно живую тьму.

Страха не было. Желания закричать – тоже. Я просто падала, а когда падение прекратилось, передо мной развернулась удивительно реалистичная картина…

Вот темноту забытья разрезает вспышка, и передо мной вдруг разгорается костёр. Самый обыкновенный, разведённый прямо на земле. За завесой огня виднеются несколько тёмных силуэтов и белеет что-то большое, похожее на натянутую между верёвками простыню.

Снова вспышка… И вот уже в моих руках меч. По краям зачарованного лезвия пробегают искры защитной магии, грудь жгут активированные амулеты, а со всех сторон летят молнии – я едва успеваю уворачиваться и отбивать их.

Откуда-то справа появляется клубок из сверкающих нитей. Он слишком большой, мощный и движется слишком быстро. И я понимаю, что это конец – не успею, не справлюсь, не смогу…

В последний момент между мною и колдовским шаром возникает преграда. Ещё миг – и к моим ногам оседает парень в тёмно-серой шёлковой рубашке, щедро забрызганной кровью. На его животе зияет идеально круглая страшная дыра с обугленными краями. Бледное, уже явно неживое лицо рассечено от виска до подбородка.

Это же Морти! Только совсем юный, гладко выбритый и худощавый. С аккуратной стрижкой и накрахмаленным шейным платком.

Полумрак сумерек сменяется рассветом, и я вижу два могильных холмика на пригорке под раскидистым дубом. Тени от листвы пляшут на сооруженных из палок надгробиях. Это даже не доски – просто ветки с ободранной корой.

На моё плечо ложится чья-то рука, стискивает ободряюще, и я закрываю глаза, чтобы, открыв их, увидеть поблёскивающую в лунном свете гладь небольшого озера. Луна такая полная и яркая, что я могу разглядеть своё отражение – чумазое, измождённое, в разодранной по пояс некогда белой рубахе и с отчаянной решимостью в глазах. Я срываю с шеи все амулеты и бросаю их в воду.

Круги расползаются по всему озеру, и оно превращается в бескрайнее болото…

Шест, которым прощупываю путь, то и дело норовит выскользнуть из рук и утонуть, затянутый в трясину. Ноги вязнут в мерзкой жиже, желудок сводит от голода, и кажется, что нет смысла двигаться дальше. Что лучше просто сделать шаг в сторону, всего шаг с узкой тропки, и всё закончится. Но сзади идут другие – те, кто верит и ещё надеется, – и я упрямо бреду вперёд.

Топь сменяется чахлым кустарником, а потом и редкими, на диво кривыми деревьями. Откуда-то, словно из-под земли, появляются воины в грубой кожаной одежде. Их слишком много. На суровых лицах легко читается угроза. Это конец! Сражаться бессмысленно, но я лишь сильнее стискиваю рукоять меча.

Миг – и я уже без оружия. Посреди утоптанной площадки, огороженной кольями, дерусь с каким-то патлатым типом. Кажется, он уже пятый… Или шестой? Неважно! На моём теле нет живого места, но довольная рожа противника так бесит… И эта хамская ухмылка – я обязательно сотру её. Надо только подняться…