Уже ничего не болит. Я стою возле каменной стелы, вытянув перед собой руки, и сухонькая старушка со сморщенным, словно высохшее яблоко, лицом вырезает на моих запястьях сложные узоры. Синяя жидкость, которой заливают свежие раны, жжёт неимоверно, но даже вздрогнуть нельзя – слишком важен ритуал. Слишком значим его результат!

И я перевожу взгляд с шаманки на друзей – они все там, за границей очерченного белой галькой круга. И Кард, и Морти, и Ланс, и Рид, и Дэл. Их руки уже изрезаны, но раны заживают на глазах, а на заросших физиономиях счастливые улыбки.

Равнина, напоминающая решето: глинистая, красноватая почва чередуется с хаотично разбросанными лужами и озерцами, заполненными чем-то очень похожим на расплавленный металл. Я бегу, то перепрыгивая эти «водоёмы», то огибая их, а передо мной мелькает что-то непонятное. Почти невидимое, но только почти. Где посуше, вздымаются облачка пыли, а где земля влажная – отпечатываются следы трёхпалых перепончатых лапок.

Бросок, рывок – и в моей руке остаётся переливающийся всеми цветами радуги толстый хвост с куском шкуры. Лишившаяся хвоста крупная ящерица, длиной примерно с моё предплечье, обиженно шипит, высунув раздвоенный язык, и плюхается в ближайшую лужу.

А я улыбаюсь! Ещё немного, и у меня будет отличный плащ!

Я за столом. Рядом сидит тот тип с глумливой рожей, но он стал старше и больше не бесит. Уже не противник. Друг? Стучат барабаны и ложки, чуть в стороне горят костры и пляшут девушки с бубнами. Прощальный ужин?

Сосед вынимает из ножен небольшой кинжал, что-то шепчет и разрезает свою ладонь. Я принимаю у него клинок и наношу рану себе. Наши пальцы сплетаются в рукопожатии, кровь смешивается – печёт, почти как от шаманкиного синего зелья.

Знакомый пригорок с дубом, холмики, поросшие травой, полусгнившие конструкции из палок. Прошло целых десять лет, мы многое пережили, многое для нас изменилось, но при взгляде на эти могилы меня, как и в тот далёкий день, захлёстывают злость и боль.

А Морти стоит рядом… Нет, там в земле не он, а его брат. Как жаль, что он не дожил до этого момента. Как бесконечно больно, что погиб при той атаке. Умер, закрыв меня собой.

– Мы отомстим, – говорю тихо. Не угроза, а обещание умершему.

– Отомстим, – шелестят за спиной голоса друзей.

Опять летящие со всех сторон молнии. Ха! А я-то решил, что про нас забыли! Но нет, вы только посмотрите – встречают! Да как встречают! Весело! С огоньком!

Я снова уворачиваюсь, хотя это уже не обязательно. Магия не причинит вреда, она утратила власть над моим телом и разумом, отчего стала ласковой, как котёнок. Но та дюжина магов, что выскочила из засады в самый «неожиданный» момент, даже не догадывается, насколько всё изменилось.

Они не ждут смерти… Вернее ждут, но не своей.

Городские ворота и толпа зевак. Люди стоят вдоль главной улицы, и толпа растянулась до самой дворцовой площади. Вижу удивление на лицах подданных. Шок, недоверие, страх… и первые улыбки. Слышу залихватский свист из толпы и поднимаю руку в приветственном жесте. Улыбаюсь тем, кто улыбается мне.

Дорога – она тянется, тянется… А вот и дворец, где мне известен каждый камень. Короткая встреча с заметно постаревшим отцом, крепкие объятия. Мои старые-новые покои, заваленный яствами стол и хорошенькая блондинка в безобразном балахоне – мелкая, перепуганная и смешная…

Стоп! Это же… я?

Я не просто проснулась, а подскочила на постели как ужаленная. Застыла, но тут же опомнилась и принялась вертеть головой, пытаясь выяснить, где нахожусь.

Осознание пришло быстро, а вот память возвращалась рывками и с запозданием – прошедший день вспоминался со скрипом. Наша прогулка по резиденции Совета, кафе и разыгранная там сцена, газета в руках Иофании, смертельная ловушка, ужин, географический атлас королевства, и… Так! Подождите! А что за…

Я со стоном упала обратно на подушки и крепко зажмурилась. Перед мысленным взором проносились картинки из странного то ли видения, то ли сна.

Нет, наверное, всё-таки сон, но насколько реалистичный! И почему-то ускользающий. Я вроде помнила, причём чётко, до мелочей, но чем сильнее пыталась сосредоточиться на увиденном, тем туманнее оно становилось. Ещё несколько секунд, и от картинок не осталось вообще ничего. Они словно растворились в сознании, ушли в недосягаемые глубины памяти. Зато эмоции никуда не делись – они были смешанными: и радость, и какая-то пронзительная грусть.

Я лежала, по-прежнему пыталась осознать и дотянуться, но тщетно. Пришлось глубоко вздохнуть, отодвигая мысли о сне и обещая себе, что чуть позже обязательно к этому вернусь.

Непременно вспомню. Всё до последнего штриха! А сейчас пора возвращаться в реальность. Итак, я в спальне Джервальта, живая и даже здоровая. Вот только…

Я подскочила во второй раз, а потом заглянула под одеяло и облегчённо выдохнула. Пеньюар просвечивал по-прежнему, но главное – он был!

Ещё была гигантская кровать и ни одного принца поблизости, и даже лишней вмятины на матрасе не имелось. То есть надежды оправдались, Джервальт уступил спальное место даме. Очень хорошо.

Одна проблема – я чётко помнила, что в постель не ложилась. Значит, меня в неё уложили. А полотенце, в которое я заматывалась, где?

Окинув пространство беглым взглядом, я уже не застонала, а взвыла – полотенца не было. Значит, Джер меня размотал и… получается, он всё видел? У-у-у!

– Ну, Фанни, – страдальчески простонала я. – Ну, тётушка!

В эту секунду очень захотелось выжить, невзирая на непрозрачный намёк бывшего наставника. Выкарабкаться из этой передряги хотя бы для того, чтобы высказать престарелой своднице всё!

Миг, и я вихрем взвилась на ноги. А в ванную бежала с грацией богомола – вприпрыжку, попутно сдирая с себя вопиющее кружево.

Потом было стремительное надевание вчерашней одежды, умывание и заплетание волос в косу. Выскакивание обратно в спальню и торопливый бег к двери – я собиралась опять воспользоваться картиной-порталом в надежде, что Иофания дожидается в моих комнатах, и… и…

Чего я хотела? Поделиться страданиями! Знала, что ушлая родственница не поймёт и не посочувствует, но всё равно!

Стремительное движение, дверь – и тут удача меня покинула. Я со всего маху врезалась в препятствие, которое ловко заключило меня в объятия и спросило проникновенно-хриплым голосом:

– Куда торопимся?

Я вдохнула такой знакомый, уже почти родной мужской запах и… нет, не покраснела. Не знаю почему. Просто не покраснела, и всё. А подняв голову, встретилась с потемневшим, каким-то невыносимо притягательным взглядом. Таким, что застыла на несколько мгновений и даже забыла про тётушку, гадкий пеньюар и вообще всё.