Чонкин испытание прошел легко, но Перла эта легкость ни вчем не убедила. Из опыта своей работы с советскими шпионами и перебежчиками онпонял, что они, выросшие во лжи с пеленок, могут обмануть любой детектор безмалейшего напряжения. Напротив, как только они пытаются сказать правду,детектор немедленно перегревается и выходит из строя. Разумеется, поиски истиныне ограничивались допросами, проводимыми Георгием Ивановичем. Ответ на вопрос,кто такой Чонкин, искали по поручению Перла десятки тайных агентов американскойразведки. Ими были найдены некоторые факты из прошлой жизни Чонкина. Вчастности, материалы состоявшегося в начале войны суда над Чонкиным, гдеутверждалось, что под этим именем скрывался князь Голицын. Джордж Перл оченьобрадовался такому открытию, но оно было вскоре опровергнуто настоящим княземВадимом Анатольевичем Голицыным. Князь, освобожденный американцами изБерлинского зоопарка, показал, что он лично знаком с Чонкиным, делил с ним однои то же жилище в лесу, знает легенду, приписывающую ему княжескоепроисхождение, и знает происхождение самой легенды. Она произошла от факта, чтоу матери Чонкина еще во время Гражданской войны квартировал некий поручикГолицын, из чего потом досужими сплетниками были сделаны определенные выводы.Но дело в том, что тем поручиком был двоюродный брат Вадима АнатольевичаСергей, который никак не мог быть отцом Чонкина. Это исключалось ранением,полученным им на фронте. Косвенно сказанное Вадимом Голицыным подтвердил бывшийсоветский председатель военного трибунала полковник Добренький. Он былобнаружен после Победы в армии генерала Власова, затем передан советскимвластям и повешен. Но пока его не выдали, он старался угодить американцам.Добренький показал, что дело Чонкина было целиком дутое, выдуманное от начала доконца прокурором Евпраксеиным, и княжеское происхождение Чонкина никакимифактами подтверждено не было. Достоверно было только то, что Чонкин до войны,во время и сразу после служил при конюшне. На этом настаивал полковникОпаликов, и его слова подтверждал неожиданный свидетель с американской стороны– тот самый Джон, с которым Чонкин переговаривался через речку и который теперьбыл приставлен к Чонкину кем-то вроде горничной.

В конце концов у Георгия Ивановича не осталось никакихсомнений в том, что Чонкин есть Чонкин, простой деревенский парень, ездовой,конюх и никто больше. Но все-таки мистера Перла мучила неразгаданная загадка, ион время от времени, уже не на допросах, а так, в дружеских, можно сказать,беседах предлагал Чонкину подумать, для чего все-таки он мог понадобитьсяСталину. А что Чонкин мог сказать? Ничего. Он долго и добросовестно думал, ноничего не придумал умнее догадки (сам понимая меру ее нелепости), что, можетбыть, в Кремле нужен кто-то, кто может ухаживать за лошадьми.

Предположение Чонкина очень насмешило мистера Перла. Нополковнику Опаликову оно таким смешным не показалось. Вполне возможно, сказалон Перлу, Сталину понадобился квалифицированный конюх, каковым Чонкина можнобыло с некоей натяжкой назвать.

– Зачем? – недоумевал Перл. – Зачем вашему Сталину нуженконюх? Если ему нужен конюх, он может сделать конюхом маршала Буденного.

– Остроумно, – оценил Опаликов, – но мои рассужденияоснованы на предпосылке, которую я вам сейчас объяснять не буду, потому что выне поймете.

– Почему же я этого не пойму? – почти обиделся Перл. – Я,как мне кажется, не так уж глуп. Если бы я был очень глуп, меня вряд ли взялибы работать в разведку.

На это Опаликов ничего не ответил, но внутренне усмехнулся.Ему в жизни уже приходилось встречать советских, а теперь несоветскихразведчиков и контрразведчиков, и об уме каждого из них он был невысокогомнения. Тем не менее именно Джорджу Перлу Опаликов сообщил, что желаетвыступить перед американскими военными и мировой общественностью с сообщением,которое всех поразит.

– Что же это может быть за сенсационное сообщение?

– Именно сенсационное, – подтвердил Опаликов. – Но я о немвам пока никаких подробностей сообщить не могу.

– Да? Почему же?

– Потому, что вам оно покажется чепухой, и ваша секретнаяслужба это открытие положит под сукно или, того хуже, так засекретит, что пронего никто не узнает.

– А вы хотите, чтобы кто узнал? – спросил Перл.

– Я, – твердо сказал Опаликов, – хочу, чтоб узнали все. Весьмир.

– Это невозможно, – возразил Перл. – Прежде чем обнародоватьваше открытие…

– Оно не мое.

– Тем более. Прежде чем обнародовать его, мы должны сами егоизучить, провести экспертизу и решить, стоит ли предавать его гласности.

– Оно стоит того, – решительно сказал Опаликов. – Я предамего гласности с вами или без вас.

– Ваша воля, – согласился Перл. – Но все-таки, если вырассчитываете на нашу помощь, не можете ли вы сказать, о чем оно, чегокасается?

– Хорошо, – согласился Опаликов, – намекну. Оно касаетсязагадочного происхождения Иосифа Сталина…

– Вот оно что! – Перл откинулся на спинку стула и заложилруки за голову. – А что же в происхождении вашего Сталина загадочного? Всемизвестно, что он – сын сапожника и простой грузинской женщины… забыл, какзовут.

– Это вы так думаете.

– Это все знают.

– А вот я знаю об этом что-то такое, что, уверяю вас,потрясет весь мир.

Разумеется, мистер Перл не очень поверил в серьезностьтайны, которую собрался открыть человечеству бывший советский полковник. Перлаинтересовали не какие-то сногсшибательные и сенсационные разоблачения, аобыкновенные военные секреты, доступные полковнику, то есть номер части,количество самолетов, их конструкция, скорость, грузоподъемность, бомбоваянагрузка, вооружение, навигационное оборудование. Такие простые вещиинтересовали разведчика полковника Джорджа Перл, и на свои вопросы по этомуповоду он получил исчерпывающие ответы. А происхождение советского диктатора,может быть, возбуждало чье-нибудь любопытство, но для разведки никакогоинтереса не представляло.