все пристегивал себя ремнями, представляя, как будет спать в невесомости. Потом начал выдвигать ограничительную решетку, предотвращающую падение с полки и заодно превращавшее спальное место в подобие некоего обособленного помещения. Затем проверил как там внизу у мамы с сестренкой и посетовал, что у них нет подобных ограждений. А далее…

Далее нас пригласили на экскурсию по космолету. Это был просто обзор с целью указания мер безопасности на корабле какие постоянно в обязательном порядке проводят для всех. Но ведь нас провели почти всюду! Мы побывали даже в кабине пилотов, коих на корабле было ровно два, то есть командир и старший пилот. Должности младшего пилота предусмотрено не было. Та самая миловидная стюардесса показала нам пульт управления кораблем. Ричи недоумевал. Вместо огромной комнаты, рассчитанной человек на двадцать с непонятными названиями специальностей и бешеным количеством разных пультов с невероятным числом различных тумблеров — это было совсем крохотное помещение с десятком клавиш на столе перед креслом и парой мониторов. Реальность оказалась слишком тривиальной. Ричард получил очередной удар по самолюбию. Положение спас командир корабля, неожиданно оказавшийся поблизости.

— Это — запасной пункт управления, — заявил молодой человек увидев явное разочарование на лице у будущего именинника. — Основной находится в энергетическом отсеке, но туда мы не можем пустить пассажиров. Просто не положено. Но я попробую договориться с руководством и тебя, может быть, пустят. Но не сейчас. Потому что вы должны вернуться в свои каюты. Мы скоро взлетаем.

Бурей ворвавшись в каюту Ричи прилип к иллюминатору. Он никак не мог пропустить такого волнующего момента. Как хорошо, что его ни разу не расстроило то обстоятельство, что не было никаких стартовых перегрузок и грохота двигателей как это красиво показывается в фильмах, не было вообще ничего. Просто корабль незаметно оторвался от земли и начал медленно подниматься в небо. Через некоторое время за стеклом почернело — мы вышли за пределы атмосферы. Потом, правда, плавно качнуло, когда командир начал задавать основной курс, но на этом все и закончилось. Нас позвали на обед в кают-компанию.

Разочарования Ричарда продолжились. Вместо всяких там энергетических пакетов, тюбиков с пастой и трубочек для питья нам подали обычную земную еду в отформованных под тарелки подносах и с компотом, разлитым в обычные непрезентабельные пластиковые кружки. Будто мы находились не в далеком космосе или, по крайней мере, за орбитой Луны, а в дешевой кафешке в третьесортном переулке небольшого городка. Впрочем, еда была даже очень вкусной. Понравилась всем. И не только моим, но и остальным пассажирам, которых вместе с нами на борту было более тридцати человек. По крайней мере, лица у всех были вполне довольные.

И какое счастье, что командир корабля сдержал свое слово и провел для Ричи эксклюзивную экскурсию по энергетическому отсеку корабля! Сын отсутствовал всего минут десять, но разговоров о том, что ему удалось там повидать, полностью хватило на оставшееся время полета. Как заезженная пластинка он не останавливаясь твердил про все эти трубы, опутавшие там все вокруг, какой-то котел и систему управления с мигающей оранжевой лампочкой, которую ему разрешили погасить, нажав небольшую кнопку.

Спустя двое суток мы приземлились (или, точнее, примарсианились) в районе провинции Фарсида возле высочайшей горы Солнечной системы — Олимп. Корабль плавно опустился на подземную стоянку, некоторое время мы еще ждали, когда подадут герметичный трап и вот наступило долгожданное время покидания наших апартаментов. Идти было одновременно и легко, и сложно: наши тела весили теперь в два с половиной раза меньше и любое резкое движение вызывало подскоки. Ричард, почувствовавший себя Гераклом, решил эту проблему просто. Он схватил наш единственный чемодан и больше не расставался с ним до самой гостиницы.

— Должен же я чем-то помочь папе с мамой, пока они с Верой занимаются, — заявлял он всем, кто с удивлением смотрел на его гордое лицо.

А на следующий день состоялась экскурсия на саму гору Олимп — огромный потухший вулкан почти правильной округлой формы, похожей на сплющенный конус или даже растекшееся желе. Нашу группу одели в скафандры, вновь провели нуднейший инструктаж по технике безопасности и усадили в небольшие марсоходы. Вот теперь Ричард, да и все мои (кстати, я — тоже) были в полном и абсолютном восторге. Ведь за грузовым шлюзом перед нами открылась настоящая панорама Марса! Необъятная каменистая пустыня с разбросанными там и здесь валунами и возвышающимся над всем этим Олимпом.

Экскурсия длилась целый день. Вездеходы, ловко объезжая всевозможные препятствия, достаточно ретиво поднялись на самый верх горы и там, возле кратера, наш гид в торжественной обстановке поздравил Ричарда с его десятилетием и вручил ему небольшой глобус Марса, плавающий в магнитном поле так, будто в прозрачном плексигласовом кубе была заключена самая настоящая планета. Сувенир предполагалось подключать к голографическому проектору чтобы получать подробнейшие сведения о тех местах, которые можно было отметить шедшей в приложении небольшой палочкой-указкой.

Это было здорово. Возвращались мы в гостиницу изрядно уставшие и не на шутку проголодавшиеся. Как давно я не спал так сладко и крепко! Хотя с непривычки и падал пару раз с кровати.

Потом были экскурсии в долины Маринер — гигантскую систему каньонов, просто обзорные, рассчитанные «на погулять». Свозили нас также и в парк развлечений, где при пониженной гравитации можно было вытворять такое, что на Земле и не снилось, и конечно же на завод по производству звездолетов. Там нас вывели на обзорную площадку где внизу, под нами, в темноте, рассыпались снопы искр от работающего оборудования. А потом зажегся общий свет… Необъятное помещение основного сборочного цеха открылось перед нашим взором. Корпуса уже почти готовых и только-только поставленных на стапели остовов кораблей до самого края… на столько, на сколько хватало глаз, и везде роботы-манипуляторы… Незабываемое зрелище. Понравилось не только мужской половине, но, как ни странно, и далекой от техники женской.

Неделя на Марсе, спасибо устроителям тура, пролетела незаметно. Ричард и Верочка не уставали восторгаться до такой степени, что на обратном пути сынуля прямо заявил нам, что обязательно станет косморазведчиком когда вырастет. Тогда я не стал его отговаривать, хотя прекрасно знал, через что ему предстояло бы пройти на пути к своей вновь появившейся мечте. Кроме того, его первый же полет лишил бы нас сына навсегда… Вот когда я всерьез задумался о потерях, которые всегда сопровождали и сопровождают всю эту нашу неземную тягу в космос.

Правда, забегая вперед, могу заметить: как это часто бывает, сын поменял свои взгляды в конце концов став инженером-конструктором на том самом марсианском заводе,