Сашка не дернулся даже – шевелиться-то не мог. Толькокряхтел громче обычного да стонал.

Когда Лика оторвала подушку от лица брата, он уже не дышал.Она подсунула ее под неподвижное тело, глубоко протолкнула в Сашин рот крышкуот пузырька из-под лекарств, и, мгновенно вызвав у себя слезы, с крикомвыбежала из дома и к соседям. Те сначала и не поняли ничего, так натуральноЛика изображала впавшего в панику человека, но когда девушка успокоилась, сталоясно, что во время приема лекарств больным она нечаянно уронила ему в роткрышку, которая тут же застряла у него в горле. Лика пыталась ее достать, ноСаша так клацал зубами, что у нее не вышло. И теперь он не дышит! Неужели умер?

Бабка-соседка отправилась вместе с Ликой к ней домой ивынуждена была признать, что Саша на самом деле скончался. Девушка тут жезабилась в истерике. Она обливалась горючими слезами и причитала, что смертьСаши на ее совести. Пусть все произошло случайно, без злого умысла, но всеравно ей нет прощенья. Старушка, естественно, стала девушку жалеть иуговаривать не винить себя. «На все воля божья, – увещевала онаЛику. – Видать, Господь решил вас с отцом от тяжкой ноши избавить... А товедь света белого не видели!».

Точно такого же мнения придерживались и другие сельчане.Даже участковый. И не стал заводить уголовного дела. Для всех Саша погиб врезультате несчастного случая. И только Лика знала, чья на самом деле воляизбавила их с отцом от тяжкой ноши!

* * *

В областной город Лика поехала после похорон брата. Свокзала сразу в театральный институт направилась, чтобы документы подать.Сначала почти бежала, так ей хотелось поскорее там оказаться, потом перешла набыстрый шаг, а когда до парадного крыльца оставалось всего несколько метров,остановилась. Ну, поступит она в этот провинциальный вуз, отучится... и что?Дальше-то куда? В театр местный? Или на региональное телевидение диктором?Скучно...

В Москву надо ехать! В «Шуку» поступать. Или ГИТИС. Толькотам из нее настоящую актрису сделают. И играть по окончании одного из этихучебных заведений она начнет не на сцене провинциального театрика, Лика будетблистать на столичных подмостках, а то и мировых!

Распалив себя такими мечтами, Лика развернулась и пулейбросилась обратно на вокзал – брать билет до Москвы.

Столица амбициозную провинциалку встретила холодно.Родственников у Лики в Москве не было, денег, чтобы снять жилье – тоже, поэтомупока сдавала вступительные экзамены, ночевала на вокзале. Питалась раз в день.На проезде экономила – либо «зайчиком» каталась, либо пешком ходила. Головумыла в вокзальном туалете. Там же стирала бельишко.

Первый экзаменационный тур Лика прошла легко. Второй тоже. Авот на третьем ее срезали! Сказали – талант есть, но индивидуальности нет,работайте над собой и приходите на следующий год. Лика была в шоке! Нет, она,конечно, знала, что ничем особо от остальных не отличается, обычнаяпровинциалочка в дешевеньком платье и с химической завивкой (таких многопоступало в ГИТИС, ничуть не меньше, чем роскошных, модных, ярких детишекактеров и режиссеров), но разве это важно? И читала она то же, что и все.Крылова да Толстого. Но ведь талантливо читала, комиссии нравилось... И вдруг –бац! Индивидуальности нет!

Потом ей объяснили, что ее срезали потому, что одна изроскошных, модных, ярких, дочурка именитого режиссера, недобирала балла, апринять ее в ГИТИС было просто необходимо... Ее приняли, а Лика велели работатьнад собой и приходить на следующий год...

Как плакала она в метро, возвращаясь из института! Такплакала, что сидящий по соседству дядечка не смог остаться равнодушным. Он сталгладить девушку по голове и расспрашивать, что ее так расстроило. Лика ему всевыложила! И тогда попутчик открыл ей тайну. «Я ведь тоже артист, – поведалон зареванной Лике. – И когда-то сидел в той самой приемной комиссииГИТИСа. Теперь, правда, на пенсии, но связи с коллегами сохранились. Могупосодействовать. Правда, в этом году уже ничего не сделаешь, но наследующий... – Он украдкой покосился на ее небольшие, но аппетитные грудки,выглядывающие из выреза платья. – А пока можешь у меня пожить. Я тебекомнату сдам задаром. Взамен только услуг потребую. Прибраться, например,постирать. Вдовец я, без женщины трудно...».

И Лика осталась в Москве. А что ей оставалось? Возвращатьсяв свой поселок и вновь идти уборщицей? Нет, Лика не желала этого, тем болееКостик (дядечка из метро велел называть себя именно так) был оченьубедителен...

Любовницей его Лика стала не сразу, а только спустя двамесяца. Боясь спугнуть девушку, престарелый фавн вел себя по-отечески.Выслушивал, помогал советом, опекал и на работу устроиться помог, разносчицейгазет. Но как-то вечером, когда Костик пришел немного навеселе, он подошел кЛике и поцеловал ее в губы. До этого целоваться ей приходилось дважды. Оба разас ровесниками – мальчишками, что ходили вместе с ней в театральный кружок. Этобыло смешно и мокро. С Костиком же все вышло по-иному: смачно и волнующе.Потом, когда от поцелуя в губы он перешел к другим, более интимным, стало ещеинтереснее! Лика и не предполагала, что ее тело способно так откликаться наприкосновения.

Сексом они занимались все ночь! Вернее, сам процесс не занялмного времени (Костику было уже шестьдесят пять лет, и он не мог похвастатьсямолодецким пылом), а вот ласки длились так долго, что Лика начала боятся, какбы сознание не потерять. Но не потеряла! Выносливой оказалась. И оченьчувственной. И за то, что Лика в себе это открыла, Костику надо было спасибосказать. Только за это, но вот за остальное...

После того как они стали любовниками, старик взвалил надевушку все домашние заботы. Стирка, уборка, готовка – все было на ней. Костиктолько по магазинам ходил. И то потому, что не хотел доверять Лике деньги. Те,что она зарабатывала на почте, ей разрешалось расходовать под контролем Костика.Чтоб на какую-нибудь ерунду не потратила, тогда как ей нужны были новые трусы иперчатки. Не на свои же ему все это покупать?

Характер у Костика был скверный. Как многие старики, он былбрюзглив, дотошен, капризен и обожал говорить о своих болячках. Лика его елетерпела! Ей уж и секс с ним был противен. Но она, скрипя зубами, уступала ему.До лета оставалось всего ничего, Лика намерена была дотянуть до поступления винститут, и после того, как с Костиной помощью поступит, уйти от противногостарикашки...

Дотянула! Подала документы. Но тут оказалось, что Костикврал ей не только насчет своих связей, но даже и профессии (все жизнь онпроработал радиотехником, о чем Лика узнала, наткнувшись на его трудовуюкнижку) и помочь с поступлением не мог никак. Пользовался, короче, еенаивностью. Когда Лика это поняла, первой мыслью было – дать ему кулаком внаглый морщинистый глаз и послать подальше, но она сдержала этот порыв, решив,что старикан так дешево не отделается. Лишил ее, понимаешь, девственности,пользовался ею год, и не только в сексуальном, но и в хозяйственном плане, аона возьмет, да так просто ему это с рук спустит? Ну уж нет, за удовольствиеплатить надо, раз так – пусть раскошеливается! Конечно, идеальным вариантомбыло бы оттяпать у Костика половину жилплощади, но у него есть сын и дочь, врядли они позволят отцу прописать кого-то в квартире, а вот чему они никак несмогут помешать, так это снятию денег со сберкнижки. Лика знала, что у Костикабыла скоплена приличная сумма «на смерть». Вот ее-то она и решила получить вкачестве компенсации за моральный и физический ущерб (обманул – нанес моральныйущерб, девственности лишил – физический!).