Глава 6

Длинный белокурый волос

Она приготовила завтрак своей лиловой даме — омлет. Полина клевала, как птичка. Зато мысль ее работала четко:

— Ключи же у тебя есть? Есть и его приглашение. То есть, если ты даже обвалишься ему как снег на голову, он не должен быть против твоего появления, так? Иначе он будет сам себе противоречить.

Сима обмерла. Боже мой, ведь как это просто! Почему же она сама затюкивает себя до такого состояния?!

— Но я бы тебе рекомендовала выдержать еще как минимум несколько дней, — сказала лиловая дама, видя, каким нездоровым блеском просияли глаза ее жилички.

— Я не понимаю зачем, — помотала головой та. — И меня очень беспокоит его странная фраза, связанная с пропажей креста: «Меня теперь тоже нет». Он очень впечатлительный, а крест для него семейная святыня. Мало ли что с ним могло случиться, с Лешей, я имею в виду… Полина Андреевна, миленькая, вы правы, я поеду к нему — ведь и ключи есть, и приглашение свое он не отменил.

Лиловая дама неопределенно покачала головой. Скорее сочувственно, чем укоризненно.

— Все, я собрала себя в кучу. Поеду к вечеру, — торопливо сказала Сима. — А сейчас вам хлебушка свежего испеку и бульончик сварю.

— Это дело хорошее, бульончик…

Поскольку Сима любила готовить, а у нее еще появилась такая хрупкая подопечная, как девяностолетняя тетушка Полли, была куплена хлебопечка с функцией выпечки хлеба без глютена. Сима начиталась статей о здоровом питании и стала питать «свою старушку» по всем правилам.

— Вот егоза-затейница, — вздыхала лиловая дама.

Так женщины возятся со своими детьми. А детишек у Симы не было, и всю свою нерастраченную страсть к заботе она выплеснула на Полину Андреевну. Пока не появился Алекс…

Кухня наполнилась ароматом свежеиспеченного хлеба, в кастрюле весело побулькивал куриный бульон — прозрачный, с небольшими блестками жира и мелко нарезанной зеленью — не бульон, а загляденье. Картофельное пюре и куриные фрикадельки на пару — все успела Сима.

— Хоть несколько дней не появляйся, с голода не помру, — пошутила лиловая дама. — Езжай уже, не мозоль глаза… И, кстати, позвони мне, когда доберешься до мастерской. Обязательно.

И хотя Полина Андреевна была обихожена, обласкана и обеспечена едой, Сима ехала на Пресню с тяжелым сердцем. Воображение рисовало ей картины одна другой безрадостнее — например, что Алекс после ее ухода два дня лежит в лофте в беспамятстве. А сознание возвращало ее в реальность: «Даже если он упал без чувств, то телефон при этом в обморок упасть не мог и должны были быть хотя бы гудки».

«Телефон мог разбиться, — возражала ей паника. — Что, если Алекс со второго этажа упал?»

«Ага, а лучше с крыши», — голосом Полины продолжал ехидно вразумлять ее внутренний голос разума.

«Я во всем виновата, я одна», — кричала ее внутренняя потребность к самобичеванию.

«Да-да, и не только перед Алексом, а вообще перед всеми — “виновата уже тем, что хочется им кушать”, — едко парировал голос разума.

Ее внутренний диалог со своим «голосом разума» прервался, когда она, обмирая, тихонько открыла двери своими дубликатами ключей. Лофт не подавал признаков жизни, было тихо и темно. То, что там темно, Сима увидела еще с улицы — она знала, где окна мастерской, и ни одно из них не светилось.

Сима постояла у самого порога.

— Ау, — тихонько позвала она куда-то в недра квартиры-мастерской. — Есть кто? Алекс!

Поскольку ей никто не ответил, Сима нашарила в прихожей выключатель.

То, что она увидела, заставило ее попятиться, хотя она уже сделала несколько шагов вперед. Такого она не ожидала…

Да, это была не совсем квартира, а больше мастерская, и легенды испокон веков ходили про «художественный бардак» в жилищах художников. Но Алекс, пожалуй, представлял собой исключение из правила — он был аккуратистом. Он всегда тщательно протирал палитру и мыл кисти после каждого рабочего сеанса, и для него это было обязательным — как почистить зубы. Подрамники были аккуратно выстроены вдоль стен и полок на стеллажах — Сима уже привыкла к этому порядку. Кисти «жили» у Алекса в нескольких керамических кувшинах. Он сортировал их по ранжиру — плоские, круглые, синтетические, щетинные, колонковые — и по размеру. Она безмерно зауважала его, видя, как уважительно он относится к своей работе. И это не было занудством — скорее все той же «культурной прививкой» с детства — держать в чистоте свое рабочее место. «Гигиена труда — почему она должна отличаться от гигиены тела или одежды? — сказал как-то Алекс, когда она обратила восхищенное внимание на царящий у него порядок. — Для меня это простое самоуважение».

— Тебя не пугает его педантичность? — спросила как-то Полина Андреевна в ответ на ее восторженный рассказ.

— Скорее радует и подстегивает, — улыбнулась Сима. — Хочется соответствовать, дотягиваться до него.

— Что ж, если носки под шкафом это не его конек, то тебе, считай, повезло, — пошутила Полина. — У нас с Мишей сначала была домработница, а потом я справлялась сама. Не представляешь, как мне это осточертевало!

— Теперь у вас есть я, — улыбалась Сима.

Так вот, в идеальной мастерской Алекса сейчас царил настоящий хаос.

И это было не последствием их поисков креста. Сима точно помнила, где стояли рядком картины, эскизы и просто холсты и подрамники — теперь они громоздились небрежными кучами в разных местах. И был разбит большой обливной кувшин, в котором Алекс держал кисти с самыми длинными черенками — они россыпью валялись рядом. Сима осторожно переступила, и под ногой у нее хрустнул черепок, вот как далеко отлетели некоторые осколки…

Как это все странно. В каком бы Алекс ни был плохом настроении или состоянии, но собственную мастерскую никогда не громил. Значит… Симе не хотелось даже думать об этом, но это значило, что или Алекс сошел с ума, или переворошил вещи и разбил кувшин кто-то другой. Но кто?!

Дрожащей рукой Сима нащупала в кармане смартфон и набрала номер Полины Андреевны — ведь та просила позвонить и ждала.

— Ну что, как там? — без предисловий спросила лиловая дама.

— Полина Андреевна… Тут все… странно. Здесь сильный… беспорядок, не сказать хуже, — неуверенно сказала Сима. — Такого я не видела еще ни разу. Все перевернуто. Кувшин разбит с кисточками, они на полу валяются…

— Уверена, что там никого нет? — прервала Полина.

— Уверена, — твердо ответила Сима. — Я знаю. Перед тем как подняться, я увидела, что окна в мастерской темные. Не думаю, что тут кто-то притаился и меня ждет. Хотя я убеждена, что этот бардак устроил