Было тревожно. Метались мысли о заявлении в полицию. Но, во‐первых, это было не ее жилье, и имела ли она право подавать подобное заявление? Во-вторых, она не знала, не повредит ли это Леше. В-третьих…

— На твоем месте я бы вернулась домой, — прервала хаос ее мыслей квартирная хозяйка. — Давай-ка возвращайся. Только, если там точно никого нет, осмотрись и сфотографируй все, что кажется тебе подозрительным. И… будь осторожна.

Она отключилась.

Приободренная ее участием — а совет Полины был резонным — Сима медленно и опасливо пошла на разведку. Для начала решила включить весь свет на первом этаже. Она честно старалась не пропустить ни одной детали.

Конечно, как бы ни было ей тревожно, муторно и страшно, ее фантазия заработала с новой силой. Она вообразила себя полицейской на задании. Попутно ругая себя за это. Но тревога за Алекса вполне могла соседствовать с ее воображением, тем более она любила смотреть детективные фильмы и сериалы…

Кто же здесь мог похозяйничать?

Сперва она представила, что это делает сам Алекс. Сошедший с ума, под влиянием импульса или нервного срыва. Нет, не вяжется, нелогично. Ну, даже если им овладело настоящее безумие и он решил именно устроить погром, почему не сломал ничего, не поджег, не разбил стулом окно в припадке гнева, который вышел из-под контроля? Нет, это не он. Когда она уходила, он был так подавлен… Да, конечно, мог перейти из одного состояния в другое. Или не мог? Раньше он никогда не выходил из себя. Она даже не видела, что внутри его клокочет гнев, а он его сдерживает — он был скорее меланхоликом.

А если идти от того, что она чувствовала о нем, Алекс скорее мог нанести травму себе, чем что-то сломать или разбить. А себе он здесь травмы вряд ли наносил. Сима поймала себя на том, что ищет пятна крови, и содрогнулась.

— Уймись со своей кровью, ненормальная, — зло прошептала она самой себе и продолжила свои исследования.

Да, явно следы погрома касались исключительно мастерской. Внезапно у Симы создалось впечатление, что кто-то что-то искал.

Конечно, они с Лешей (про себя она все-таки называла его не иначе как Лешей или даже Лешенькой) начинали искать крест. Может быть, он продолжил это занятие после ее ухода?.. Но зачем ворошить подрамники? Разбивать при этом кувшин? Снова неувязка.

Сима сделала несколько кадров — общий план, несколько крупных. И кухонный угол тоже сфотографировала. Диван с подушками. Все в порядке, все на месте… нет. Не все!

Сима подошла поближе. Должна быть еще маленькая подушечка, серо-лиловая. Она куда-то делась. Алекс забрал? Куда, зачем? И еще была перевернута маленькая табуретка с точеными ножками. Может, ее просто пнули в сердцах, отчего она сейчас лежала поодаль ножками кверху?.. Сима сфотографировала еще и табуретку.

На первом этаже кроме кухни был еще санузел. Сима заглянула туда. Там все было чисто, то есть обычно.

Перед тем как пойти на второй этаж, Сима еще раз медленно и внимательно обошла все закоулки первого. Она сама не знала, что искала — скорее всего, и ничего. Но нашла.

Ту самую подушечку с дивана. Та сиротливо лежала на полу у подножия лестницы. Рядом с занавеской, закрывающей нишу, в которой помещался небольшой стеллаж с книгами. Занавеска тоже была серо-лиловой, поэтому и не бросилась Симе сразу в глаза эта маленькая подушечка… И как, интересно, она сюда попала? Приползла? Прилетела? Скорее всего, ее кто-то бросил. Зачем? Кто-то что-то все же искал, не нашел и разозлился. Пнул табуретку, отшвырнул подушку, разбил кувшин.

Конечно, все могло быть и не так. Кто же скажет? Она подняла подушечку, отряхнула, безотчетно прижала к себе. Так дети прижимают к себе плюшевые игрушки — защититься от этого взрослого, большого, непонятного и тревожного мира.

На втором этаже Симу ждало испытание совсем другого характера. Нет, там ничего не было ни перевернуто, ни сломано, и никаких пятен крови, и никаких мертвых тел, чистота и порядок. Просто Сима увидела незастеленную кровать, на которой они еще совсем недавно с Лешей любили друг друга. Сима опустилась перед ней на колени и тихонько, горько заплакала, уткнувшись в серо-лиловую подушечку.

За что судьба так с ней обходится? Да, конечно, она могла себе что угодно навыдумывать про вселенскую любовь, но факт остается фактом — да, это та самая кровать, и да, они занимались на ней любовью. И им было хорошо — обоим. Всего несколько дней назад. И здесь все оставалось так, как и было, когда она уходила домой. Она поглаживала простыню, словно это был живой человек, и приговаривала:

— Ну как же так? Что же произошло? Где ты? Все ли с тобой хорошо, Лешенька?

И тут ее телефон затрезвонил, и Сима вдруг подумала: «Это он!»

— У тебя все хорошо? — раздался в трубке подозрительный голос Полины Андреевны.

— Да, все нормально, — упавшим голосом ответила Сима.

— Плачешь? — спросила проницательная вдова следователя. — Ты где сейчас?

— На втором этаже. Но тут все как обычно, не так, как на первом…

— И поэтому ты и плачешь. Воспоминания заели. Возвращайся.

— Хорошо. Скоро буду. Может, прибраться?

— Не надо ничего трогать, ступай домой, — непреклонно сказала Полина.

Она, как всегда, была права, нужно было уходить. Сейчас все равно толку от нее тут ноль целых ноль десятых. А вот Полине девяносто, и ей лучше бы не волноваться.

После звонка Сима немного успокоилась. Она очень не хотела фотографировать кровать, а тем более потом показывать этот интим Полине. Это настолько личное, болезненное. А кроме того, здесь и в самом деле ничего не изменилось. Смятые простыни, скомканное покрывало, сбитые в сторону подушки. Она снова приподняла обе, снова встряхнула одеяло. Ничего не звякнуло, креста не было.

Сима снова всплакнула — но так, чуть-чуть. Заставила себя встать, вытереть глаза и пройтись по второму этажу, где кроме спальни располагались еще кабинет, совмещенный с библиотекой, и просторная ванная величиной чуть ли не больше комнаты Симы в старой квартире. Везде тихо и безлюдно, все на своих местах, ничего не бросилось в глаза. И что ей тут делать? Внезапно Сима поняла, что хочет домой, к Полине Андреевне. Потом она сюда вернется… неизвестно зачем — может быть, Леша все-таки появится? Но сейчас нужно было ехать к Полине, она ждала.

Она медленно спустилась на первый этаж, дошла до дивана, положила наконец на место подушечку и обошла диван, еще раз осмотревшись. Ну что, что она еще здесь надеется найти?! В конце концов, разве