Пожалуй, когда-то это был один из самых величественных и красивых павильонов ВДНХ. Сейчас же здание лежало в руинах, расстрелянное со всех сторон тяжелыми снарядами, сожженное пожарищами и разграбленное мародерами. Что-то символическое было в том, орды варваров постъядерного мира в первую очередь ополчились против главного оплота цивилизации, созданного для хранения и воспроизведения знаний. Этому миру ни к чему знания мертвых эпох. Здесь и сейчас нужны практические навыки, помогающие выжить, убивать, набивать брюхо. Науки стали непозволительной роскошью. Более того, многие люто ненавидели просвещение, не без оснований полагая, что именно знания уничтожили цивилизацию и чуть окончательно не погубили планету. Человеческая гордыня использовала плоды образования для того, чтобы создать самые совершенные орудия убийства. И это удалось в полной мере. Достаточно оглянуться вокруг.

Книжник вяло размышлял об этих материях, лежа под самой настоящей капельницей, ловко поставленной его спасителем. Розовая жидкость, что мерно капала из стеклянной банки в свете светильника, сооруженного из снарядной гильзы, сотворила настоящее чудо. Если верить лохматому спасителю, чудодейственный эликсир имел происхождение на базе «Биология», где знали толк в продлении жизни и заживлении ран. Правда, и цена снадобий была немалая, так что спасенный мог в полной мере считать себя должником хозяина базы.

Сам он называл себя Смотрителем. Что следовало из его отношения к этому месту. Он же оказался единственным обитателем полуразрушенной базы – просто потому, что больше не нашлось желающих поселиться в этих развалинах.

– Никто не хочет здесь селиться, – говорил Смотритель, потягивая отвар из пахучих трав. – Тотем Образования не дает ничего, кроме знаний, которые невозможно применить здесь и сейчас.

– Я бы приобщился к этим знаниям, – быстро сказал Книжник. – Я всюду ищу забытые знания, мечтаю вернуть их людям.

Он даже попытался подняться с тощего матраса, набитого травой, но Смотритель не позволил:

– Успеешь. Если то Ему будет угодно.

– Вы так говорите, будто верите в Его всемогущество, – криво улыбнулся Книжник. – Я думал, Образование заставляет мыслить критически.

– Все верно, – Смотритель хмыкнул в бороду. – Но разве можно критически мыслить в мире, которого не существует?

Обвел рукой пространство единственной уцелевшей комнаты, с дырой от снаряда в стене, забитой сухими ветками. Стены здесь были скрыты книжными полками, уходящими под потолок. От такого книжного изобилия у семинариста кружилась голова. Ему не терпелось ухватиться за потрепанные книжные корешки, впиться взглядом в незнакомые тексты.

Смотритель поймал его взгляд, снял с полки массивный том в кожаном переплете. Протянул парню. Книжник осторожно принял книгу, название которой стерли с обложки сырость и время. Бережно открыл, перелистнул страницы. И изумленно уставился на Смотрителя.

Тот грустно кивнул в ответ.

– Страницы пусты… – пробормотал Книжник.

Принялся лихорадочно листать, пытаясь найти хоть крохотный текст. Тщетно. Перевел взгляд на книжные полки. Затем на Смотрителя.

– Там то же самое, – печально сказал Смотритель.

– Но… Почему?

– Потому что Бука не читал этих книг. Или не придавал значения прочитанному. А может, просто не хочет делиться знанием, – Смотритель развел руками. – Все это – декорация.

– Но… Зачем это Буке?

– Хороший вопрос. Но я бы задал его иначе. Может, не «зачем», а почему?

– Что-то я не очень понимаю…

– Что, если ВДНХ, этот призрачный мир Буки – создание не его собственной воли?

– То есть, вы хотите сказать… Он здесь вообще ни при чем?

– Нет, я хочу сказать – он не властен над тем, что получилось в результате. Но невольно стоит за происходящим, – Смотритель с сомнением поглядел на Книжника. – Только не вздумай делиться моими соображениями с теми, кто бьется насмерть за его Силу. Тебе могут не простить посягательства на божество.

– Даже в мыслях не было, – пробормотал семинарист. – Я не собираюсь никого разочаровывать. Хотят драться насмерть – пусть дерутся. Но все это слишком не похоже на Буку. Зачем ему все эти жертвы?

Он замолчал, прикусив язык. Что-то там было, в этой капельнице, что слишком развязывало язык. И хотя Смотритель спас ему жизнь, да и вообще производил хорошее впечатление, не стоило болтать лишнего.

– Тебя ведь звать Книжником, так? – негромко спросил Смотритель.

– Ну да… Книжник. Я разве не назвал свое имя?

– Не успел, – Смотритель сложил на груди руки, внимательно разглядывая бледного «пациента». – Это Он сказал мне: «Придет молодой, по прозвищу Книжник, будет меня искать. Помоги ему».

Немного обалдев, семинарист потряс головой:

– Кто сказал? Бука? Вам?

– Да. Мне.

– Вы его видели? – встрепенулся парень, едва не выдернув из вены иглу, по которой продолжала поступать в вену спасительная жидкость. – Где он? Вы можете провести меня к нему?

Смотритель остановил его успокаивающим жестом. Покачал головой:

– Нет. Никогда я его не видел. Даже не особо верил в его существование.

– Но как же…

– Он пришел во сне. Сообщил, что ты явишься сегодня, и как тебя звать. Я подумал: обычный сон, бред. Но на всякий случай отправился к «Атому». Как видишь, не зря.

– Это на него похоже… – проговорил Книжник. – Он может проникать в мысли и сны. Откуда только он знал, что здесь?

– А что может скрыться от него в его собственном мире?

– Ну, да… Но как вы поможете мне – если не знаете, где Он сам? Мне ведь нужно найти его.

– Вообще-то я уже помог. Ты все еще жив.

Книжник моргнул, переваривая сказанное. Лицо его залило краской.

– Простите, не подумавши сказал. Я действительно ваш должник…

Смотритель рассмеялся легким и светлым смехом, какого давно не доводилось слышать:

– Придет время – сочтемся. Хотя я предпочитаю не хранить долговые расписки.

– Я тоже предпочитаю двигаться налегке, – улыбнулся Книжник. Ему даже полегчало немного. А может, все дело было в животворной капельнице. – Лучше отдавать – и не ждать ничего взамен.

Смотритель рассеянно кивнул, выдергивая иглу из вены на сгибе локтя семинариста. Промокнул ранку пучком душистой травы:

– Придержи здесь, пока кровить не перестанет.

Книжник кивнул. Он чувствовал себя уже вполне сносно, почти забыв о губительном воздействии радиации. Пора было продолжать путь, но уходить не хотелось. Смотритель ему нравился – с ним можно было вести беседу на равных, не то что с язвительным Чертом или свихнувшимся на своем тотеме Хрипатым. Здесь, в дали от Кремля, здорово было встретить человека, которого интересуют науки и полузабытые древние знания, поиску которых Книжник посвятил свою жизнь.