располагаются на центральной площади, где собственно традиционно строились и храмы. И тут прямо к церкви прилепился небольшой рынок под кровлей. Все естественно. В нем человек найдет пищу земную, а рядом находится сооружение, в котором люди «вкушают» пищу духовную.

Обращает на себя внимание то, как они несопоставимы они друг с другом по масштабу, по размеру! Насколько ничтожно мало одно, и насколько величественно и возвышенно другое. Сейчас строят огромные торговые центры, показывающие, что сегодня ставит на первое место человечество – они нависают над нами громадными кубами, показывая, чему мы поклоняемся сегодня, в какие «храмы» ходим и где проводим значительную часть времени. В прошлое время базары были невыразительными, малоразмерными. А церкви визуально устремлялись в небо так, как величественно это изображает Сислей в своей картине, подчеркивая напряженность, торжественность, своеобразную эстетику и, конечно, музыкальность – мы как будто слышим величественные звуки органа. Не случайно мастер – и небесную среду, и земную материальную среду, таким образом сблизив их.

А. Сислей. Весна

Картина «Весна». Своеобразное очарование придает этой весенней тропинке на берегу реки идущая по ней одинокая фигурка. Здесь необходимо ощутить необычное созвучие. Девушка – тоже олицетворение весны. И она переживает ощущение весны, которое является ей во всей окружающей ее среде. Она неторопливо идет нам навстречу. И как бы созерцает красоту или перед ней, или справа от нее. Мы ощущаем задорный ритм картины, и видим, что сзади нее идет еще одна фигура. Сама тропинка рождает желание единения с природой, стремления к ее созерцанию. Это желание буквально выталкивает нас из дома, чтобы окунуть нас в бурное цветение. Вертикальными ритмами художник передает настроение напряженного ожидания. Слева оголенные деревья, не покрывшиеся еще зеленью, а справа – уже с обозначившимися зелеными листьями. Все вместе они придают полотну особенную энергию. Перед нами волнующее ожидание чего-то неведомого. Здесь нет размагниченности, а есть внутреннее напряжение во всей природе, и даже в этих оголенных стволах. Уже покрытые первой робкой листвой деревья, сдвоенные тропинки, одна неявная, другая явная, тоже создают ощущение загадочности и необъяснимого волнения.

Впечатление от картины усиливается еще и от использования художником других приемов. Например, резкая перспектива возникает в результате того, что сдвигается тропинка, сокращается русло реки и врывается мощным клином какое-то сооружение. Напряжение, которое мы чувствуем, передается как раз посредством перспективно резких сокращающихся линий. Все вместе дает ощущение весеннего ожидания, непонятного, необъяснимого, но и одновременно удивительного, утонченного и витиеватого в переплетении линий. Мы погружаемся в состояние волнения, воспринимая напряженное движение стволов деревьев, неожиданно возникшее в них гротескное, затейливое разветвление, контрастирующее с ритмом стволов, стоящих на первом плане и так явственно обозначающих звучание ощутимого присутствия весенней энергии. Возникает специфическое, «извилистое» переживание. И, конечно же, ощущение, будто в картине звучит музыка Вивальди. Здесь же маленькими вспышками происходит перекличка цветов и пятен. Они не столь бурные, не столь многоцветные, как мы наблюдали в картине «Луг», но нам дают надежду появляющиеся белые точки первых весенних ростков. Удивительно красиво!

А. Сислей. Вечер в Море. 1888. Коллекция Кармен Тиссен. Мадрид

Картина «Вечер в Море». Это совершенно другая работа. Перед нами – пейзаж, сродни тому, что мы наблюдали в наводнении со столбами. По цвету они близки. Но по характеру формы отличаются. Захватывает необычайная подробность той созерцательности, которая, наверное, владела Сислеем, когда он писал картину. Он сумел передать отчужденность: мы «не оттуда», не из того пространства; в этих довольно добротных зданиях, отражающихся в воде, мы внезапно оказываемся свидетелем чужого благополучия, другой жизни, далекой от нас. Художник показал нам красивый, таинственный, полный значительности мир. Затем, возвращаясь к первому плану, наслаждаемся осыпью листьев, стройностью стеблей осоки, растущей на берегу. Вдруг вновь замечаем отраженное в воде здание, любуемся осенним колоритом, ликованием цветных вспышек, их необычным, гармоничным, звучным сочетанием, которое можно наблюдать только осенью.

И опять – удивительное небо! Сислей и тут точно нашел соотношение колорита неба и пространства, находящегося под ним – добившись сбалансированного отклика! Можно просто наслаждаться филигранностью рисунка каждой травинки, ощущать каждую трещинку на зданиях, подробности оконных переплетов, хотя они скорее существуют в нашем воображении. Не то чтобы домысливаем, нет, – явственно ощущаем. Хотя, подходя ближе к полотну, замечаем, что различить детали невозможно, мы как будто их чувствуем.

Интересно, что первый план деревьев создает определенный ритм. И опять, не случайно употребляется слово «ритм». У Сислея во многих картинах этот ритм присутствует, они очень музыкальны, композиционно глубоко продуманы. Ритм вертикалей на первом плане создает ощутимый акцент и задает определенную закономерность, которая дальше уверенно подкрепляется звучанием линий, многократно повторяющихся в частоколе деревьев, которые видны вдали. Этот же ритм подчеркивается буквально в каждой травинке, различимой нами на первом плане. И дальше он подкрепляется трепетом и ритмом воды уже совершенно иного, горизонтального плана, который переплетается, снова отражая небо в воде, что придает законченность и цельность этой картине.

Невозможно оторвать взгляд. Невозможно не поддаться очарованию полотна, созерцая чарующее, гармоничное сочетание цветов! Взгляните, как перекликаются теплые оттенки цвета крыш с мягкими оттенками осыпи листьев на первом плане. Эти пятна, озвученные там, здесь родственны этим пятнам. И все пронизано звучностью диалогов – желтоватых всполохов неба, которые придают необыкновенную звучность картине, и согласованной цветовой гармонии. Полотно пронизано родственными состояниями, линиями, цветовыми акцентами. Более того, мы чувствуем, как бежит вода в реке, как плывут облака в небе. Так возникает удивительное, окрашенное легкой печалью минорное настроение, и вспоминаем строки Пушкина: «Люблю я пышное природы увяданье…».

А. Сислей. Терраса в Сен-Жермене. 1875. Художественный музей Уолтерса. Балтимор

«Терраса в Сен-Жермене». Это бравурная жизнеутверждающая картина. Нашему взгляду открываются захватывающие дух просторы. У Сислея есть ряд полотен, где он демонстрирует масштабное видение пейзажа. На первом плане сразу задается определенный ритм звучания крон оливковых деревьев. И еще – ритм виноградников, возделываемых людьми. Если в предыдущем полотне мы практически не видим людей, оно как бы отсылает наш взгляд в вечность, здесь есть насыщенность деталями, неторопливой суетой: медленно буксиры тянут за собой баржи, за окнами домов идет своим чередом размеренная жизнь. Затем наш взор, погружаясь в пространственную глубину, устремляется в открывающуюся перспективу, и тут созерцательность переходит в мечтательность, вызывает легкое ощущение восторга от открывшихся далей, от чего невольно захватывает дух.

Каждая часть картины наполнена своей жизнью, склон виноградника придает динамику всему пейзажу. В красоте этого простора, открывающегося