– И я тоже, – ответил Алекс, добродушно пожимая мягкую ладонь моей подруги и широко улыбнувшись, даже пришлось немного прищуриться.

Оливия вся напряглась, глаза её широко распахнулись. Дыхание резко участилось, а румяна отчётливо образовались на её лице красными пятнами словно аллергия. Она вырвала ладонь и схватила свою сумку.

– Увидимся в классе, – крикнула напоследок и почти что бежала, покидая нас.

Алекс тоже не на шутку удивился, приподнимая одну бровь и глядя ей вслед.

– Я что-то плохое сделал?

Я в непонимании смотрела на быстро отдаляющуюся спину, мой мозг реактивно начал работать. Что-то тут и впрямь не клеилось. Оливия всегда была само спокойствие и хладнокровность, а здесь она так густо покраснела и дар речи потеряла.

– У неё иногда бывают такие замашки, – соврала я, успокаивая друга, но на самом деле догадалась в чём тут дело обстоит.

Алекс сжал руки в кулак, всё еще держа их в кармане. Я присела на ступеньку, и он навис надо мной огромной тенью. Устремила взгляд в даль и даже не заметила, как Алекс присел рядом со мной.

– Родители не ругались за то, что ты так поздно оказалась дома? – поинтересовался он, пытаясь проследить за моим направлением.

– Нет, – ответила я одними губами, – они мерно посапывали, когда я вошла в дом, – посмотрела на него и ухмыльнулась.

– Ты еще не виделась с Тодом? – мой друг явно нервничал, задавая этот вопрос.

– Нет, – как можно безразлично ответила я.

– Думаю, он бы не хотел попадаться тебе на глаза, – сказал он, прищурившись от солнца.

Мной овладели странные мысли. Я была на Тода зла, но при этом не могла винить его в таком характере. Я не чувствовала ни обиды, ни печали. Мне было лишь жаль его, безгранично жаль от того, какими иногда становятся люди от безысходности и потерянности. Я знала, что он не идеальный парень и по-настоящему ничего не чувствовала к нему. С одной стороны он поступил ужасно, а с другой он просто не знал, как добиться желаемого иным путём. Я чувствовала к нему жуткое безразличие вперемешку с горем.

– Почему тебя не было на первом уроке? – узнала я, пытаясь как можно деликатнее перевести тему.

– Я проспал, – ответил Алекс, тем самым раскрывая секрет такой бодрости и собранности.

Я вздохнула, показывая Алексу, как страшно разочарована в нём, а для пущей убедительности отвернулась и сложила руки на груди. Алекс в притворном ужасе закрыл лицо руками и всхлипнул пару раз.

Зазвенел звонок. Наш отдых подошёл к концу и пора было поднимать задницы и двигать на урок испанского, а заодно и поговорить с Оливией. Алекс помог мне встать, когда мы закончили издеваться друг над другом, кидая обиду, и мы вместе, как и в старые добрые времена, направились в класс. К счастью, половина учеников всё еще отсутствовала, а учитель вышел, забыв учебник на уроке у прошлого класса. Я вошла, а Алекс следом. Он сел на первый ряд за первую парту, что меня очень поразило, и я никак не сумела удержаться от маленькой шутки, приподняв чёрную бровь.

– Решил любимчиком заделаться, – съязвило мое внутреннее нутро в пол шёпота, чтобы сидящие по соседству ребята не подслушивали наш разговор.

Он не удостоил меня ответом, а только легонько ударил по ноге.

– Ай, – отреагировала я, а потом рассмеялась, занимая своё место.

Вошёл мистер Родригез и поприветствовал нас.

– Buenos dias, amigos, (доброе утро, ребята, исп.) – он подошёл к своему рабочему месту и присел.

– Buenos dias, sr. Rodriguez, (доброе утро, мистер Родригез, исп.) – хором ответил весь класс.

– Откройте на странице 56, – попросил мужчина тоном, не требующий отлагательств.

Я открыла учебник на данной странице и увидела текст, который готовила на сегодня. Он начал что-то болтать, а я лишь выглянула в окно. Меня встревожило поведение Оливии пару минут назад. Она скрывала то, что была влюблена в Алекса. Это даже слепой бы заметил, ну, кроме самого Алекса, конечно. Парни в этом плане ужасно ненаходчивы и недогадливы. Я не хотела расспрашивать её об этом, чтобы не причинять лишней боли или тревог. Но чувствовала её ауру волнения, а если задам хоть один вопрос на эту тему, то она сломается окончательно и начнёт истерично вопить, убеждая, что мои догадки – это сущая ложь. Оливия наверняка видела, что он был на балу с Кэтрин и понимала, что их отношения достигли самого разгара, а поэтому стремилась скрыть накатывающее отвращение, еле сдерживая слёзы. Я видела, как глаза её покраснели, а пятачок носа порозовел, кожа побледнела. Как ни странно, я понимала, что она испытывала и думаю, буду стремиться всеми силами помочь ей. Так или иначе мы обе знали, кто такая на самом деле эта Кэтрин.

Погода снаружи немного поменяла свои обороты. Я положила подбородок на ладонь и отвернулась от всего класса, вновь наблюдая за деяниями природы. Свежий ветерок, разгоняющий духоту, неожиданно превратился в своего рода ураган. Всё-таки не зря я взяла с собой курточку. Ветки качались из стороны в сторону, танцуя свой особенный, никому не ясный танец, будто бы изображая неразбериху и смятение моей души. Птицы улетели, примостившись в построенных скворечниках. Небо снова затянули тучи, в очередной раз природа даёт провал. Я немного приуныла и мечтательно посмотрела на облака. Интересно, а может кто-то сверху также наблюдает и за мной? Или же, какой-нибудь чудак, вроде меня, наблюдает за всеми этими действиями и изменчивостями, понимая, что ничего не вечно?

А ведь и вправду. Ничто не вечно. Эта мысль словно молния пронзила моё тело с ног до головы. Нужно действовать здесь и сейчас, не страшась, не откладывая на потом. Мы должны быть смелыми и сильными. Может быть, я тот еще тормоз, но до меня только сейчас дошёл смысл сказанных слов Мисти. Главное в жизни – это смелость. Я должна быть уверенной в себе и никогда не сдаваться, не обращая внимания на то, что говорят за моей спиной, не выслушивать оскорбления совершенно незнакомых мне людей. Ведь всё что появится у меня в этой жизни, я должна создавать сама, собственными силами. У людей, итак, слишком мало времени, чтобы постоянно отступать. Жизнь слишком коротка, чтобы кому-то подражать.

– Мадемуазель Джонс, мы вам не мешаем? – сквозь поток мыслей донесся до меня голос преподавателя.

Я пару раз мотнула головой, не понимая, где нахожусь и что вообще происходит. Я слишком углубилась в познание и изучение проблем внешнего мира и перестала слушать урок.

– Senor, por favor, de nuevo,