Пить ей хотелось невыносимо. Над головой у нее висело кисельное облако, медленно меняющее форму. Полина могла бы оторвать от него кусок, засунуть в рот и языком выдавить влагу. Но сначала она должна была выбраться из шахты, которая наконец-то сдалась ей на милость.

Подкоп был сделан, только вот выбраться из него Полине никак не удавалось. Она подпрыгивала, махала руками, как будто крыльями. Иногда ей удавалось взлететь метра на три, но шахта была вдвое выше. Сила тяжести не хотела отпускать Полину. А пить ей хотелось невыносимо. От внутренней засухи спекся пищевод, склеились легкие. Полина уже не могла дышать. Еще немного, и все.

Облако над головой исчезло. Вместо него там появилось человеческое лицо. Вадим смотрел на нее удивленно и встревоженно.

— Полина, ты?

Она вдруг поняла, что Вадим разговаривает с ней наяву. И шахты никакой не было. Она лежала на земляном насте, на досках, которые вытащила из ледникового колодца, уже засыпанного землей до самого лаза. От него осталось только небольшое углубление, из которого Полина могла выбраться без всякой лестницы.

Земля была не только в колодце. Полине пришлось сыпать ее и на пол в погребе. Полина утрамбовала грунт в прямоугольную кучу, накрыла досками, которые совсем недавно были лестницей.

В подвал в любой момент могли зайти ее мучители. Они увидят землю, тут же все поймут и банально засыплют шахту вместе с Полиной. Ее похоронят в могиле, которую она отрыла собственными руками.

А сделать ей удалось достаточно много. До победной точки еще, конечно, далеко, но большая часть пути, несомненно, уже была пройдена.

Только вот Вадим уже здесь. Сейчас он позовет Германа или Мишу. Не станет же сам закапывать ее. Не царское это дело.

— Ты что здесь делаешь? — спросил Вадим.

Полина вдруг заметила бутылку с пивом в его руке. Нет, Вадим ей всего лишь снился, конечно. Во-первых, не мог он появиться перед ней с пивом. Это слишком жирно даже для самого фантастического сна. Во-вторых, он не задал бы ей столь глупый вопрос, разумеется, знал, кто и почему запер Полину в леднике.

Но пиво можно пить и во сне. Хотела же Полина пожевать кусочек облака.

Она встрепенулась, с жадностью вырвала у Вадима бутылку. Полина дико хотела пить, но в горле у нее действительно пересохло. Первый глоток дался ей с трудом и болью.

Полина никогда не страдала любовью к холодному пиву, но сейчас вдруг стала его фанаткой. Бутылка была почти полной, она с восторгом осушила ее до дна.

А Вадим все это время всматривался в лицо Полины. Неужели она так сильно изменилась за несколько дней, что он не смог узнать ее?

Сам-то Вадим, конечно, чистенький, сытый. Свет в погребе горел тускло, но глаза Полины, привыкшие к темноте, слепли от него.

— Знаешь, кто ты такой? — спросила она.

— Что?.. — Вадим непонимающе мотнул головой.

После сильнейшей жажды она говорила с трудом. Если бы не пиво, вообще не смогла бы вымолвить ни слова.

Впрочем, ей сейчас некогда было объясняться с ним. Дверь за спиной Вадима оставалась открытой. Она должна была бежать, сначала вырваться из проклятого ледника, а затем уже разбираться, кто прав, а кто виноват. Варвара горько пожалеет, если не отдаст ей сына. Вполне возможно, что она сейчас находилась где-то рядом. Ну что ж, пусть эта сука молится!

Полина вскочила, с неожиданной для себя силой толкнула Вадима в грудь и бросилась к выходу.

Он упал на спину и возмущенно спросил:

— Ты чего это?..

Полина бросилась вверх по лестнице и увидела Варвару. Старшая сестра стояла в дверях и удивленно смотрела на нее.

Полина должна была как можно скорее добраться до этой мрази. Однако силы ее стремительно иссякали, ноги слабели. Она с трудом переставляла их, уже почти добралась до Варвары, но та вдруг исчезла. Полина врезалась в дверь, толкнула ее и убедилась в том, что она заперта. Тут же погас и свет.

— Варвара, ты чего? — в недоумении крикнул Вадим и поднялся по лестнице.

Полина посторонилась, пропустила его к двери. Должна же Варвара открыть ему.

Вадим барабанил в дверь изо всех сил, но ничего не добился. Полина села на ступеньку. Из-за тесноты Вадим толкнул ее ногой. Реагировать на это у нее не было сил.

Но они обязательно появятся, как только Варвара откроет дверь. Это будет последняя ошибка в ее никчемной жизни.

Дверь распахнулась. Полина с потрясающей легкостью оторвалась от земли, развернулась в прыжке и набросилась на сестру. Она даже взвыла волчицей, мертвой хваткой сжала ее шею.

— Да пусти ты! — заорал вдруг Вадим.

Полина пришла в себя. Варвара исчезла, вместо нее появилась нога Вадима, которую она и душила.

— Да ты больная! — взвыл он и оттолкнул ее от себя.

Для Полины это было слишком. Она потеряла сознание и через какое-то время очнулась на том же месте, возле двери.

Вадима рядом не было. Но из глубины подземелья доносилось его тяжелое дыхание. В темноте у Полины давно уже обострились и слух, и зрение.

Она спустилась к нему тихо, почти бесшумно, Вадим не увидел ее, но почувствовал. Полина видела, как он напрягся, стоял у самой ямы, в паническом ужасе всматривался в темноту.

— Страшно тебе, да? — спросила Полина.

— Ты чокнутая! — взбудораженно проговорил он.

— А кто меня такой сделал?

— Нельзя же так долго бояться!

— Я не боюсь ни тебя, ни Варвару, — заявила Полина и с ненавистью посмотрела на Вадима.

Хорошо было бы подойти к нему и толкнуть в грудь. Жаль, что колодца уже фактически нет. Полине не удастся столкнуть его вниз, сломать ему шею.

— При чем здесь я и Варвара? — спросил он.

— Это ведь вы наняли Германа. Я сбежала, Антошку вам оставила.

— Никого мы не нанимали.

— А потом Герман запер меня здесь, — прохрипела Полина, оперлась рукой о стеллаж, села и стала заваливаться на бок.

В чувство ее привел Вадим. Он сидел на полке и тряс ее за плечо, был такой жалкий, напуганный, что ей захотелось вдруг обозвать его ничтожеством. Но Полина больше не могла говорить. Во рту у нее пересохло.

— Кто тебя здесь закрыл? — спросил Вадим и, не дождавшись ответа, продолжил: — Герман?

Полина кивнула, но вряд ли он это заметил в кромешной темноте.

— Мы никого не нанимали. Антошку ты сама нам отдала.

— Почему ты здесь? — с трудом выдавила из себя Полина.

— Варвара меня закрыла. Я ничего не понимаю. Рассказывай!

— Что рассказывать-то?

Полина рассчитывала на то, что у Вадима возникнет потребность выговориться. Но сочтет ли он возможным не врать, довести до нее всю правду?