— Выносливая, прикинь… Золотой фонд.

— Золотая жопа! — гадко и грязно смеются.

Но если подумать, Кристина сама нарывалась. Никого же больше из деревни не тронули. Только она ходила и грудью напоказ светила, и прогибалась зазывно. За что боролась — за то и напоролась. Раздерут, как кусок мяса, и бросят. Толку что от количества цацок дорогих на её шее и пальцах. Мёртвым они ни к чему. Долго не протянет, кажется.

— Что со мной потом будет? — внезапно спрашиваю. — Даже если ты получишь желаемое. Ребёнка. Что потом со мной станет?

Зверь в этот момент футболку на своё тело мощное натягивает. Мышцы под бронзовой кожей перекатываются, как живые. Мощь, запертая внутри. Сила. Энергия. Вулкан яростный.

Я вновь взгляд в окно перевожу. Зверь рядом со мной становится и оправляет на себе одежду. Чудом каким-то направление моего взгляда перехватывает. Понимает, что я на Кристину смотрю.

— Не хочешь, как она, да?

— Лучше убей.

Зверь кивает и усмехается. Словно себе на уме, но потом пальцами за пластик подоконника хватается, спрашивая.

— Почему я не должен так с тобой поступать? Только потому что ты ни причём ты? Так и жена моя ни причём была. И я в дела отцовские нос свой не совал. Но по ней всей бандой, как катком. Пока не смогла даже орать.

Пластик под пальцами Зверя трещит. Кажется, он вот-вот сломает его. Сорвётся. И потом — меня. В отместку. Размочалит. Может быть, даже перед всеми. Око за око. И плевать, что то око не видело и не ведало о делах своего родителя.

Мне кажется, что я его, какого-то Пороха, уже начинаю бояться и ненавидеть даже больше, чем Зверя. Мотивы Зверя ясны и поняты — месть. А вот чем руководствовался тот страшный человек? Мне не ясно.

Атмосфера между мной и Зверем накаляется. Словно тучи над моей головой сгущаются. И вот-вот хлынет хлёсткий град. Ледяной. Болезненный.

— Отвечай. Ну.

Я к Зверю лицом поворачиваюсь и смотрю в его глаза. Там тьма беснуется. Крови требует. Жажда отмщения балом правит.

— Говоришь, Порох — мой отец, и он тебе жизнь изгадил. Отомстить хочешь? Так отцу и мсти. Если он — отец мой, конечно, а не ошибка какая-то, — заставляю себя сказать.

От его ответного взгляд мне в угол забиться хочется. Так и надо, судя по советам Ризвана. Но не стану. Пусть смотрит мне в глаза и помнит. Всё. Каждую эмоцию. Каждый взгляд.

С этого момента решаю не тушеваться перед ним. Пусть других мочалит и пригибает к земле. Прогибает под себя, перестраивает. Со мной не получится.

Ломать придётся. Он вообще-то меня и убить может, и отдать приказ измываться. Но пусть при этом смотрит мне в глаза.

И однажды они ему видеться станут в кошмарах.

Хоть и сказал Зверь при встрече первой, что имени у него нет. Только врёт он. Себе самому. Рад бы память свою отсечь, как конечность с гангреной, но только она ему покоя не даёт. Он себя забыть пытается, но не их. Не свою семью. Но забыть одно без другого не получится.

Конечно, глупо себя на одну доску с его родными ставить. Где они — любимые и потерянные, и где я — дочь заклятого врага?

В дверь стучат. Контакт зрительный прерывается.

— К двери встань. Выходим.

Зверь спиной ко мне поворачивается. Край футболки задрался. Я оправляю его, задевая кожу пальцами. Один из глубоких шрамов трогаю.

— Больно было?

Он моё запястье перехватывает клещами стальными.

— Не сейчас.

И непонятно, то ли разговор этот в долгий ящик откладывает, то ли тему эту вообще поднимать не хочет. Зверь поспешно футболку до конца одёргивает и куртку набрасывает кожаную. Подталкивает в сторону выхода.

— Говоришь, отцу мстить? Думаешь, не родной Порох тебе? — горячо шепчет в затылок. — Скоро мы это выясним.

— Покажешь меня ему? Что тебе это даст?

— Показать тебя? Ни к чему. У меня есть план получше…

Что ещё задумал этот Зверь? Не знаю. Предчувствие возникает какое-то. Нехорошее, волнующее. Как будто тьма за нами крадётся. Едва на пятки не наступает и гнусно в затылок хихикает. А мы, глупые, не замечаем.

— Поехали, — хмуро бросает Зверь.

Он выводит меня из номера. Сумки кто-то из его людей подхватывает. Опять рань несусветная. Кажется, будто я не спала совсем. Глаза протираю и стараюсь не зевать. Но зевок всё равно вырывается. Я рот ладошкой прикрываю и оглядываюсь, ёжась немного. По коже мурашки проносятся от холода раннего утра. От Зверя мой жест незамеченным не остаётся.

— Не выспалась?

Какое ему дело? Как мне ему ответить? Промолчать? А вдруг разозлится? Сказать, что спать хочу — вдруг только того и ждёт, чтобы оскалиться и в лицо что-нибудь грозное высказать. Да какая разница? Я здесь всё равно, что собака и гость ненавистный.

— Не выспалась. Я хоть рано вставать приучена, но привыкла хотя бы пять или шесть часов спать, — отвечаю, как есть.

Ловлю тёмный взгляд с усмешкой.

— Выспишься в дороге, Малая! — Зверь себя по бедру хлопает. — Здесь, как на перине. Место твоё, помнишь?

Он намекает, чтобы я на коленях его доверчивым котёнком спала? Неужели на этот раз сам вместе со мной в путь тронется? Не передумал после разговора короткого у окна?

— Долго ехать?

— Крюк небольшой сделаем. Заберём кое-чего. Потом в город рванём…

Зверь уничтожает расстояние между нами шагами вкрадчивыми. Он двигается бесшумно, когда того сам захочет. Плавно, гипнотизирующе. При его габаритах это почти волшебство какое-то.

— Нравится жизнь в большом городе, Малая?

— Не знаю. Я его и не видела толком.

— Увидишь, — обещает Зверь и взгляд в сторону отводит, наблюдая за своими людьми.

— Через окошко темницы? — уточняю я. — Много ли увижу?

— Трындеть ты любишь, как я посмотрю?

К Зверю подходит Ризван. Меня кивком приветствует, но взгляд за моё лицо цепляется. Как будто ищет что-то. Лицо Ризвана напрягается на мгновение, но потом, не найдя искомое, расслабляется.

— Чё, Ризван, беспокоишься? — холодно интересуется Зверь. — Не слишком ли ты дёргаешься по поводу или без?

— За мотель рассчитался. Можно в путь двигать, — игнорирует вопрос Зверя Ризван.

Оба мужчины напряжены, им словно поговорить наедине не помешает. Вот только я пока рядом с ними болтаюсь, как груз на ногах утопленников.

— Говоришь, рассчитался? — уточняет Зверь и разворачивается лицом к мотелю. — Если так, то какого хера этот клоун к нам скачет, как заяц?

Я смотрю в ту же сторону, что и Зверь с Ризваном. К нам мужчина быстрой походкой приближается. Высокий, чуть сутулый. Возрастом чуть больше сорока. Одет хорошо, лицо холёное. Жесты нервные. Он то ворот пиджака поправляет, то руки в карманы засовывает.