«Перспективы отдать тебя на опыты, как только мутация завершится», – с горечью подумал Джун, зная, что продолжать бесполезно. Это означало бы вернуться к тем временам, когда он наивно считал, что Химе можно отговорить от решения довести мутацию до конца. Никого не спасти без его желания быть спасенным.

– Для меня ты и до всего этого была лакомым кусочком, – брякнул он. Прозвучало пошловато, если брать во внимание только слова; но обида придала им горечи, и Химе не стала придираться.

– Нет, – уклончиво сказала она. – Для тебя я была подружкой, с которой можно весело провести время после занятий. И это нормально, мы были детьми. Но мы не можем оставаться ими вечно.

– Так что будет после того, как ты превратишься? – все-таки спросил Джун. – Ты знаешь, какие у Тайного Общества на тебя планы?

– Знаю. Но я тебе больше ничего не скажу, сам понимаешь. – Химе улыбнулась, демонстрируя удлиненные резцы. – Это же тайна.

Они немного помолчали – и это было не то молчание, которое предшествует важным темам. Это было молчание без продолжения.

– Ну… ладно. – Джун отлип от автомата, оставив недопитый чай рядом с урной. – Я пойду.

– Иди, – милостиво бросила Химе и добавила: – Пожалуйста, о чем бы вы там со Снежкой ни договаривались, сделай так, чтобы ее не заметили ни за чем противозаконным. Общество увеличит ее долг, если это произойдет. Или хуже – разорвет контракт.

Джун покинул освещенный пятачок и нырнул в ближайшую аллею, пытаясь понять, что изменилось в нем после этого разговора.

Когда-то Химе ему и правда нравилась. В центре самоопределения подростков-сепарантов, где они познакомились, она была самой веселой и умной, и они быстро подружились. Однажды они проснулись в одной постели, и, возможно, это переросло бы в что-то серьезнее, если бы не разговор, который она начала в то утро.

Джун уже собирался рассказать ей о Монстре, когда Химе вдруг решила поделиться с ним своей тайной. Она обнаружила, что праймин приживается в ее организме, не истощая его, но преобразовывая. Джун попытался отговорить ее от продолжения экспериментов; он еще помнил умирающего Лута на грязной больничной койке. Но Химе изменилась в лице и, зло рассмеявшись, послала его к черту. Она заявила, что он просто завидует. Что ее случай – один на тысячи. Что праймин изменит ее жизнь, вытащит ее из трущоб Цитадели. В ответ Джун назвал ее дурой. Так они и орали друг на друга, пока на шум не прибежал Гас и Джуну не пришлось ретироваться через окно.

После этого они виделись всего пару раз в центре. Джун хотел переубедить Химе, но та была непреклонна. А потом и вовсе перестала посещать занятия. Так что если и привлекать шекспировские мотивы, то Ромео ненавидел Джульетту за то, что она по своей воле превращалась в чудовище, и страдал, потому что не сумел ее от этого отговорить. Принять окончательно, что это не его дело, Джун так и не смог.

Ночь получалась слишком насыщенной. Следовало сосредоточиться на поиске Киры Данлиш. Джун решил сделать крюк и свернул с основного пути, думая, что прогулка поможет выбросить из головы лишнее и настроиться на работу.

Помешала этому темная фигура у стены – пальцы прощупывали сгелитий с явным знанием дела. Джун остановился, шаркнув ботинком по покрытию. В уличной тишине случайный звук прозвучал резко: незнакомец вздрогнул и обернулся. У него были темные волосы и колючий взгляд аномально-черных глаз – Джун так и не понял, был ли это цвет радужки или расширенные до предела зрачки. Веснушки усыпали впалые щеки. Парень казался его ровесником, может, немного старше, но самым примечательным было не это. В руках он сжимал пластмассовую коробочку. Одного вида ее было достаточно, чтобы замешательство Джуна сменилось бешенством.

– Что это у тебя? – зло спросил он, делая шаг вперед. Вопрос был не обязательным – оба всё прекрасно понимали.

В таких коробочках хранились ампулы с праймином. Остальные обстоятельства этой случайной встречи были решением простого уравнения, сложившегося в голове Джуна за считанные мгновения. Этот веснушчатый парень был распространителем – и прощупывал чешуйки в стене, потому что где-то рядом находился схрон. Здание, по иронии, принадлежало центру самоопределения для подростков-сепарантов.

Именно с подобного схрона свое знакомство с праймином начала Химе.

Распространитель опустил коробочку. Он глядел на приближающегося Джуна еще несколько секунд, а потом сорвался с места. Джун не видел смысла бежать за ним – по крайней мере, рационального. Но тело напряглось, а дыхание само подстроилось под головокружительный темп. В нем словно сработал древний примитивный механизм. Убегающего нужно было поймать, и все существо Джуна сейчас сосредоточилось на этом.

Незнакомец бежал очень быстро. Он легко вписывался в резкие повороты лабиринта времянок, заставляя подозревать, что эта погоня – далеко не первая в его сомнительной карьере. Несколько раз Джун почти терял его из виду. Но тренировки Майры сделали свое, и открывшееся второе дыхание позволяло если не сокращать, то хотя бы поддерживать дистанцию.

Когда они оказались на площади – в небольшой зоне, где можно было посидеть, не соседствуя с мусорными баками, – незнакомец внезапно вцепился в пожарную лестницу на стене заброшенного ночного клуба и каким-то совершенно неуловимым движением оказался на крыше трехэтажного здания.

– Черт, – выплюнул Джун, остановившись.

Воздух обжег легкие, заставив его пожалеть о резком торможении. Он подпрыгнул, крепко вцепившись в нижнюю перегородку лестницы, подтянулся, невольно удивившись тому, как легко удалось это сделать, и принялся карабкаться вверх. Мысль, что беглец загоняет себя в ловушку, подзадоривала его. Временные здания здесь не примыкали к соседним. Так что, оказавшись на крыше, незнакомец сам лишал себя возможности скрыться. Если, конечно, он не умел прыгать метров на пять в длину.

Он ждал, пока Джун влезет на скользкое от ночного конденсата покрытие. Смотрел немигающим черным взглядом и дышал размеренно, спокойно, точно не было никакой погони. Джун выпрямился, дрожа от усталости и злости.

– Тебе некуда бежать, придурок, – сказал он. – Ты хоть представляешь, скольких детей такие как ты загубили?..

Договорить не получилось – парень разогнался и прыгнул прямо в темную пустоту высотой в три этажа. Джун инстинктивно бросился туда, где он стоял секундой назад, не в силах поверить, что это происходит. Мелькнула мысль, что незнакомец – самоубийца, но… Он оказался не самоубийцей.

По законам физики он должен был упасть, сломать ноги или шею, повредить позвоночник. Но ничего подобного не произошло; прыжок распространителя выглядел так, будто невидимая рука подхватила его и швырнула вперед, позволив приземлиться на крышу ближайшего здания. Парень даже не обернулся – побежал дальше, оставляя Джуна растерянно глядеть ему вслед.

Кинетик.

От ощущения полного провала Джуна спасла оброненная на краю крыши коробочка. Он поднял ее и изучил содержимое. Одна ампула отсутствовала, но остальные тринадцать были на своих местах, в специальных защитных ячейках.