– Что будешь делать теперь? – нахмурившись, спросила она.

– Вычислю ублюдка и прослежу, чтобы он получил по заслугам. Для начала нужно будет поднять архив с абсолютными координатами…

В еще не отрегулированном освещении Логова волосы Майры казались пурпурными.

– Я не знаю, что это. Но звучит как потенциально большие проблемы. Ты придумал, как достать эти координаты?

– Угу. Я попросил Химе связать меня с Кайтен.

– Химе? Ту самую? – Майра ухмыльнулась, и Джун отвел взгляд, делая вид, что осматривает пол. Коробки пиццы, разбросанные вокруг рабочего кресла, просто молили, чтобы их наконец вынесли. – И вообще, разве Кайтен не избегает тебя?

– Надеюсь, она сделает исключение. Четырех месяцев достаточно, чтобы уйти вниз списка врагов Гармонии. Ее ищут уже не так бодренько, как в самом начале.

Прозвучало не очень уверенно – потому что Кайтен искал Алистер Воронов.

– Думаешь, она согласится?

– Не знаю. – Джун присел на корточки и аккуратно задвинул нагромождение скрученных кабелей за один из процессорных блоков. – Надеюсь.

Рука нащупала старую заначку – из тех, о которых забываешь, а потом очень радуешься, случайно обнаружив. Джун предсказуемо улыбнулся.

– Смотри, что у меня есть.

Он выудил из-за блока виски двадцатипятилетней выдержки. Напиток переливался на свету, плескаясь в пузатой бутылке с золотым гербом. Горлышко венчал набалдашник, напоминавший навершие королевского скипетра. Полтора года назад один контрабандист расплатился с Монстром за услуги четырьмя такими. Тогда Джун не особо ценил престиж и редкость виски и пил его чуть ли не наравне с энергетиками.

– Хорошо, что ты не позвал Сонми. Она бы не простила, если бы увидела тебя с бутылкой чужого алкоголя.

– Кстати! – развеселился Джун. – Мы уже столько лет знакомы, а ты так и не рассказала, как вы с ней познакомились. Учитывая, каким домоседом наша Сон была до недавнего времени, это, должно быть, очень увлекательная история.

Повисла недолгая, странная пауза.

– Это увлекательная история для другого раза. – Она отчеканила это быстро, и мысли о дальнейших расспросах у Джуна даже не возникло.

Не дождавшись от Майры никакого энтузиазма относительно элитного алкоголя, он вернул бутылку на место, поднялся и, отряхнув штаны от пыли, взял на заметку, что в Логове пора вымыть пол.

Освещение наконец выровнялось. Воздухом уже почти можно было дышать. Джун смел с рабочего кресла крошки, сел в него и, оттолкнувшись от пола, развернулся к рабочим экранам. Токкэби приветственно скалился с каждого монитора, встречая своего Монстра.

– Ну тогда, – щурясь в предвкушении, он размял пальцы, – за работу.

Она училась находить в своем положении что-то хорошее. Было сложно: убежища становились все мрачнее, долг перед Обществом представал совершенно неоплатным, и каждый новый день оказывался ничем не лучше предыдущего. Впрочем, и не хуже. Это ли не хорошо? Была ли у нее возможность привередничать?

Тяжело выдохнув в непрогретую темноту, Кайтен перевернулась на спину. Мягкая прослойка между ней и каркасом кровати была совсем тонкой. Каждое утро на протяжении недели Кай просыпалась более уставшей, чем ложилась. Сон не шел, и, с одной стороны, это изматывало, а с другой… нет снов – нет кошмаров. Значит, бессонница – это тоже не так уж и плохо.

Потолок смотрел на нее ноздреватыми звеньями сгелития; конденсат, отсутствие ухода и защитной облицовки портили материал, делая его совершенно непригодным для работы. На нижних ярусах Цитадели подобное встречалось повсеместно, и со временем культурный шок Кайтен сменился тупым равнодушием. Вещи, казавшиеся важными раньше, утратили значимость. А те, о которых когда-то Кай и не подозревала, сами выдвинулись на передний план.

Она рывком поднялась и села на краю кровати. Ступни коснулись холодного пола – он слегка вибрировал от шума и музыки этажом ниже. Сгелитий хорошо изолировал звук, но против таких мощных колонок был бессилен.

Внизу, насколько Кайтен понимала, проводились бои без правил. Это убежище Химе нашла для нее в спешке. Особого выбора не было – Гармония явилась в «Одноглазый койот» внезапно, без предупреждения; чудо, что эмиссар Общества вообще успела увести оттуда Кай.

В начале облавы, когда один из кинетиков Гармонии легко разломал металлическую дверь заведения и грохот докатился до ее комнаты, Кайтен решила, что пришли за ней. Но целью оказалась Саша, уже помирившаяся с матерью и помогавшая завхозу чинить музыкальный автомат. Сашин парень выдал кому-то ее секрет в обмен на несколько прайминовых ампул, а такие важные слухи поднимались на верхушку Цитадели быстрее, чем скоростные лифты.

Теперь Кайтен чувствовала себя паршиво. Она помнила свой животный ужас – попалась! – и помнила мерзкую малодушную радость от осознания, что она-то на этот раз в безопасности. Кай не нравилась себе такой. Тем гаже была зашитая где-то на подкорке уверенность, что такой она была всегда, даже в своей тщательно обустроенной зоне комфорта, куда старалась не впускать ничего лишнего. Ничего, что могло бы заставить переживать, сочувствовать, страдать. Внизу же вся жизнь – настоящая, жуткая и беспощадная – оказалась совсем рядом. Ее невозможно было игнорировать.

Со слов Химе Кай узнала, что Саше вкололи седативное и забрали под бессильный злой плач ее матери. Пару дней спустя у мусорных баков на ярусе Ферми нашли труп бывшего парня Саши: со следами пыток и ампулами праймина, щедро рассованными по всем естественным отверстиям… Здесь Химе прервала рассказ, чтобы посмеяться. Хозяйке «Койота» было нечего опасаться: Гармонию не интересовала гибель какого-то несовершеннолетнего наркомана. Гармонию интересовала только Саша, которую Вера Фиск потеряла, вероятно, навсегда.

Кайтен встала, поморгала, безуспешно пытаясь прогнать муть перед глазами. Правый видел прекрасно, а левый, кибернетический, с трудом различал очертания предметов. Взяв с прикроватной тумбы очки и нацепив их на нос, Кай немного исправила ситуацию.

Проблемы с электричеством в ночном клубе, соседствующем с этой многоэтажкой, в ту же секунду закончились. Живые неоновые вывески вспыхнули множеством желтых и красных оттенков, и цветные блики заплясали по стенам комнатушки. Кай поежилась, угадывая в этой безудержной пляске призывные надписи и гиперболизированный женский силуэт. Тут же она вспомнила, что в ее новой жизни есть еще кое-что, что можно классифицировать как хорошее. Те сообщения больше не приходили. Значит, их все-таки подгружали в профиль Кай через дополненность. Значит, она не сумасшедшая.

Впрочем, возможно, это был вопрос времени. Было в устройстве нижних ярусов Цитадели что-то… отравляющее. Проникающее в саму твою суть, раскрывающее ее с худших сторон. Любая добродетель здесь была предметом роскоши, и Цитадель выбивала ее из тебя с жестокостью отъявленного громилы.