Без ужина Джейкоб весь вечер прорыдает у себя в комнате, но так ему и надо. Где он был, когда Мия раскрывала семейную тайну какой-то незнакомке?

Нужно, чтобы он ответил за это.

И к тому же вряд ли для него это будет проблемой. Даже пойдет ему на пользу.

– Ладно, мам. Прости, что не присматриваю за Мией.

– То-то же. – Она отряхнула руки. – А теперь иди и уложи Мию спать. И я хочу, чтобы ты тоже провел остаток вечера в своей комнате. Вы оба наказаны.

– Да, мам.

Мия поднялась на ноги и последовала за Джейкобом к лестнице в подвал. Как только они скрылись из виду, Сюзетта отправилась на кухню. Она уже почти чувствовала вкус вина на своем языке. На верхней полке холодильника стояла нераспечатанная бутылка рислинга [11]. Она хотела бы начать вечер с нее, но сначала нужно допить мерло [12]. Ей не нравилось, когда в доме было много открытых бутылок вина. Это так непрезентабельно.

Пока она наслаждалась первыми глотками вина, ее мысли крутились вокруг старухи, которая посмела без приглашения зайти на ее подъездную дорожку. Какая наглость! Она казалась безобидной. Но странно, что она спрашивала именно о маленькой девочке. Должно быть, это совпадение. Но все равно это действовало ей на нервы.

Вообще эта неделя была очень тяжелая.

Сначала Дон из «Могучего питания» позвонила и сказала, что бабушка ее сотрудницы угрожает ей из-за ее специального заказа. По этому поводу Сюзетта особо не переживала. Ее это никак не коснется. Она расплатилась наличными и забрала пакет без опознавательных знаков. Ничего особенного.

Даже если ее и поймают с таблетками, она может заявить, что понятия не имеет, что это. Мол, кто-то подменил ее витамины.

Старуха тоже не была поводом для беспокойства, только раздражала. Откуда ей было знать о Мие? Ребенок никогда не выходил из дома, а окна на первом этаже всегда были занавешены. О девочке никто не знает. И разумеется, Мие нужно было именно в этот момент открыть дверь. Но кажется, женщина ничего не заметила. К счастью, у нее мозги оказались размером с грецкий орех, так что ничего страшного не было. Но нельзя, чтобы это повторялось.

И Сюзетта была уверена, что это больше не повторится. Она напугала Мию до смерти, да и Джейкоба – тоже.

А может быть, они боялись Сюзетту?

Эта аналогия вызвала у нее смех.

В такие моменты она очень скучала по отцу. Его не было в живых уже почти три года. Три долгих года. Столько времени она живет без единственного человека, который знал ее лучше всех и одобрял ее действия всем сердцем. Ее мать была еще жива, но она бесполезна. Она была ужасной матерью, когда Сюзетта была маленькой, а теперь, когда она состарилась, она испытывала трудности и нуждалась в материальной помощи. Как хорошо, что ее брат Кэл взял на себя эту ответственность. Он точно хочет завладеть ее частью наследства. Жадный придурок. Как будто ему есть дело до их матери. Он возит ее по врачам, помогает ремонтировать дом. Явно пытается перед ней выслужиться. Хочет лишить Сюзетту семейного состояния? Что ж, мог бы его и заработать.

Отец всегда говорил ей, что она особенная, и радовался каждому ее шагу. Он часто повторял: «Сюзетта всегда права и всегда должна быть в центре внимания – это все, что вам нужно о ней знать». Он произносил эти слова с такой любовью, что, услышав их, она начинала сиять. В его глазах она всегда была первой, и он был счастлив, что Сюзетта была центром его мира. Все ее детство он был ее болельщиком. Когда другие девушки были грубы с ней, он говорил, что они ей завидуют. Если она не выигрывала школьные соревнования, отец убеждал ее, что в жюри сидят одни идиоты. Когда друзья поворачивались к ней спиной, он говорил, что когда-нибудь они об этом пожалеют. Без них ей было лучше. Ее отец однозначно желал ей только лучшего.

Но мать – совсем другое дело. Она всегда была готова спустить Сюзетту с небес на землю. Без конца повторяла, что она ничем не лучше других и ей нужно научиться идти на компромисс и ладить с другими.

«Как бы не так».

Сюзетта быстро научилась игнорировать ее болтовню. Она слышала лишь голос отца.

Еще отец научил ее, как представлять себя миру.

Однажды он спросил ее: «Сюзетта, ты хочешь, чтобы все знали, что ты самая лучшая?»

Она подалась вперед. Уже тогда она понимала, насколько это важно.

«Есть только один способ объяснить это людям, – продолжал он. – Прежде всего ты должна понимать, что твоя соперница – не самая умная девушка в комнате, не самая красивая и, конечно же, не самая высокая, богатая или сильная. Твоя соперница – та девушка, которая наиболее уверена в себе. Уверенные люди получают то, что хотят, а мужчин тянет к уверенным женщинам, как кошек к кошачьей мяте».

Это был лучший совет в ее жизни. И он стал ее девизом.

Иногда у нее возникало желание поделиться этой мудростью с другими – Джейкобу, например, не помешала бы толика уверенности, – но она всегда сдерживалась. Зачем кому-то еще знать эту тайну? Она была предназначена только для нее, для папиной принцессы, для самой красивой девушки в комнате, а теперь – и для самой уверенной женщины в каждой комнате.

Сюзетта сделала еще один глоток вина и улыбнулась.

После того как Ники оставила Эми сообщение на автоответчике, они с Шерон сели ужинать. Они никак не могли прекратить думать о маленькой девочке, существование которой категорически отрицала миссис Флеминг.

– Может быть, это можно как-то объяснить? – спросила Шерон. – Вдруг она прячет подругу и ее дочь от ее мужа-абьюзера?

Тридцать лет назад Шерон сделала это для коллеги по работе. До недавнего времени она даже не вспоминала об этом случае.

Женщину звали Матильда. Они работали вместе, но она едва знала ее. В основном женщины просто здоровались. И вот однажды Матильда пришла к ней с шестилетним сыном и маленьким чемоданчиком и стала умолять пустить ее переночевать.

«Всего на пару дней, – сказала она, – пока мама не купит нам билеты на самолет».

Она была из Небраски.

Муж знал всех друзей жены, но не знал Шерон, так что ее дом был идеальным укрытием. Как только Матильда узнала, что может забирать билеты в кассе авиакомпании, Шерон отвезла их в аэропорт.

Тогда еще не было Интернета, так что она так и не узнала, чем закончилась эта история. Шерон надеялась, что Матильда и ее сын теперь счастливы. Судя по ее рассказам, муж вел себя как полный урод.

– Может быть, – с сомнением протянула Ники. – Но ведь есть и другие странности. Я покажу, когда мы поедим.