– Нам почти ничего о них не известно. Только их имена и адрес, – сказала Ники.

– Это уже кое-что, – сказала Эми. – Напишите мне, а я попробую что-нибудь найти.

Следующим утром, когда Ники ушла на работу, Шерон задумчиво занесла палец над телефоном. Она уже была готова позвонить в Службу защиты детей , но тут на экране появилось уведомление о входящем вызове. Шерон не ожидала звонка, но была рада, что звонит Эми.

– Эми! – сказала она. – Как я рада тебя слышать.

Шерон вспомнила, что ей показывала Ники, включила громкую связь и положила телефон перед собой. Ники была права: так разговаривать намного удобнее.

– Привет, мам. У меня не так много времени. Мне удалось кое-что узнать о Флемингах, давай я тебе расскажу.

На заднем плане Шерон слышала слабые звуки, указывающие на то, что Эми снова звонит с работы. Нет ничего удивительного в том, что она занята.

– Давай.

– Сюзетта Мари Флеминг, урожденная Дусетт, сорок шесть лет. Родилась и выросла в Миннесоте, с отличием окончила Университет Лойолы, где, как я полагаю, и познакомилась со своим мужем, Мэттью Джоном Флемингом. Ему сорок семь, получил степень магистра в Лойоле, а затем поступил в медицинскую школу в Северо-Западном университете.

– Так он врач?

– Был врачом. Он работал в Чикаго, а потом, примерно шесть лет назад, ушел из медицины и переехал в Висконсин. Он купил дом по соседству с твоим и получил работу в компании, которая продает медицинское оборудование. Он специалист по подготовке кадров, ездит по всему штату и обучает персонал пользоваться МРТ-аппаратами, вроде того.

– Почему он ушел из медицины? – задумчиво сказала Шерон. – Слишком напряженная работа?

– Может быть, – сказала Эми. – А может быть, он где-то оступился или сделал что-то незаконное. Иногда в таких случаях преступнику дают возможность уйти добровольно и не выдвигают против него обвинений. В Иллинойсе у них был самый настоящий особняк, и переезд был для него в какой-то степени потерей позиций. Мне с трудом верится, что кто-то может отказаться от престижной работы, для которой нужно так долго учиться. Разве что по очень веским причинам.

– Он сделал что-то не так или нарушил закон? Что это может быть?

– Да что угодно. Сексуально домогался до сотрудников, неправильно выписывал рецепты, оформлял поддельные страховки. Ну, ты понимаешь, обычное дело. – У Эми было прекрасное адвокатское чутье, и говорила она очень бодро.

– Ясно.

Шерон не смогла бы сменить профессию, чтобы избежать судебного преследования, это было чуждо ее образу мыслей. Но именно это привлекло внимание ее дочери.

– А кем работает его жена?

– До рождения сына она была эйчаром, но с тех пор нигде не работала. Вместо этого она заседает в попечительских советах нескольких благотворительных организаций. Большая часть из них связаны с большими корпорациями.

– А сын?

– Джейкоб Мэттью Флеминг, оканчивает старшую школу. Водительские права он получил год назад, но, насколько я поняла, никаких нарушений за ним пока замечено не было. У его родителей есть несколько штрафов за парковку, мать один раз оштрафовали за то, что она слишком медленно ехала по шоссе. В остальном семья чиста. Никаких жалоб, никаких признаков правонарушений. Обычная семья среднего класса.

– С очень высоким забором вокруг дома.

– Они получили на него разрешение, – напомнила Эми. – Есть поговорка: «У хороших соседей – хорошие заборы».

– Я тоже ее слышала. – Шерон постучала пальцами по столу. – Есть что-нибудь еще?

– Нет, это все, что я нашла.

Если бы было что-то еще, Эми бы это выяснила. Шерон была в этом уверена.

– Ладно, спасибо.

– Ты уже звонила в Службу защиты детей?

– Нет, я как раз собиралась это сделать, когда ты позвонила.

– Это сильно подпортит им общую картину, – с усмешкой сказала Эми. – В досье появятся жалобы соседей.

– Думаешь, это плохая идея?

– Нет-нет. Если ребенок в опасности, это нужно сделать. Если же ты ошиблась – кому от этого станет хуже? В таких случаях всегда лучше перестраховаться.

Эми права, Шерон это понимала, но, набирая через несколько секунд номер Службы защиты детей, ей все равно казалось, что она наговаривает на соседей, не имея никаких доказательств, подтверждающих ее подозрения. На звонок ответил вдумчивый молодой человек по имени Кенни. Он внимательно ее выслушал.

– У вас сохранилась фотография, которую вы сделали той ночью? – спросил Кенни.

– Да, она у меня на телефоне. Правда, к сожалению, не очень четкая. Было темно, и я фотографировала через забор.

– Уверен, вы сделали все, что могли, – успокаивающе сказал Кенни. – Сегодня утром вы будете дома?

– Да. Вы приедете ко мне?

– Не я, а один из наших сотрудников. Вот что я вам скажу: давайте я перезвоню вам примерно через час и сообщу, когда кто-нибудь сможет приехать и проверить то, о чем вы рассказали.

Шерон облегченно выдохнула.

– Значит, вы постараетесь все выяснить?

– Мы серьезно относимся к каждому обращению, – заверил ее Кенни.

Повесив трубку, Шерон почувствовала, как мрачное беспокойство отпускает ее. Какое облегчение. Она сделала для той маленькой девочки все что могла. Сейчас в дело вмешались соответствующие органы. Они обо всем позаботятся.

Возвращаясь после школы домой, Джейкоб вышел на остановку раньше и направился к «The Village Mart». Вчера мама здорово напугала бедняжку Мию. Но, оставляя их без ужина, она не знала, что они уже поели.

К тому моменту маленькая Мия съела полтора хот-дога. Джейкоб съел два и доел половину, которую не доела Мия. И так как еще раньше они ели чипсы и пили газировку, оба успели наесться до отвала. Они были совсем не против разойтись по комнатам. Джейкоб все равно бы поднялся к себе. А Мия сможет отдохнуть и спокойно посмотреть телевизор.

Мама считала, что она самая умная, хотя на самом деле была полной идиоткой.

Когда она приказала им разойтись по комнатам, он повел Мию в подвал. Там они обменялись улыбками.

Они смогли ее одурачить. Когда они поели, Мия убрала со стола, а Джейкоб вымыл посуду и убрал ее в шкаф.

Недоеденные хот-доги отправились обратно в морозилку. Они спрятали их под замороженными овощами и куриными наггетсами. Они постарались убрать все доказательства того, что уже поужинали.

Мия беспокоилась только из-за того, что ее заперли.

– Я выпила много кока-колы, – сказала она, хотя на самом деле она выпила мало. – А вдруг я захочу в туалет?