Я протянула руку и схватила письмо, торчавшее из кармана его рясы.

– Да как ты смеешь прикасаться ко мне своими грязными руками! – он поднял сжатую в кулак руку и двинулся на меня. Я уронила письмо и швырнула жаром в его руку, но как раз в этот момент он выбросил кулак вперед, попав мне по лицу. Я вылетела из комнаты и растянулась на полу в коридоре.

– Ты меня обожгла, – сказал он в шоке, держась за запястье. Лицо его покраснело. Он замахнулся ногой, намереваясь пнуть меня. Я успела сжаться в тугой комок, и тут же почувствовала, как острый носок сандалии врезался мне в спину.

Когда он занес ногу, чтобы пнуть меня еще раз, я схватила его за другую ногу и дернула на себя. Я использовала локти и колени, как показывал мне Аркус, когда учил ближнему бою, и наконец смогла повалить его на пол.

– Не заставляй меня применять полную силу, – сказала я, зажигая огонь на ладонях.

Глаза его округлились, когда он бросил взгляд на мои руки. Дрожа, он быстро поднялся с пола и убежал. Его сандалии стучали по каменному полу, когда он исчез за углом.

Несколько минут спустя я сидела на своей постели в лазарете, когда вошел Аркус. Глаза его мерцали, как выцветшие сапфиры. Он был в ярости.

– Он тебя ударил? – спросил он.

– Не сильно. Откуда ты знаешь?

– Сестра Агнес услышала шум и пришла ко мне за помощью.

Он упал на колени возле меня и осмотрел мою опухшую щеку, его ноздри раздувались от ярости. Я дрожала от приятной прохлады его близости. Он взял тряпицу, которой я пользовалась для обтираний, окунул ее в таз и подул на нее, чтобы охладить. Потом прижал её к опухшей щеке, и я вздохнула с облегчением.

– У брата Лэка было какое-то письмо, – сказала я ему. – Он не очень любезно отреагировал на мою попытку прочесть его. Мне кажется, он хочет сообщить в орден о том, что я здесь.

– Брат Тисл ищет его прямо сейчас, – ответил Аркус.

Он еще раз намочил салфетку и выжал её. Я взяла его за запястье, и он втянул в себя воздух. Я мгновенно отпустила его руку.

– Прости, – пробормотала я, сжимая руки на коленях. – Я обжигаю тебя, даже не желая того.

Он поднял руку с салфеткой и осторожно приложил ее к моей щеке.

– Да, твои прикосновения… в каком-то смысле обжигают. Но мне думается, что я не поранюсь, касаясь тебя.

Он глубоко вздохнул.

– Когда я стараюсь оставаться холодным, кажется, что тепло проникает прямо мне под кожу. Правда… После того, что произошло, стало немного легче.

Мне хотелось задать тысячу вопросов, но я не была уверена, что он ответит.

– Мои прикосновения опасны для тебя?

– Отчасти. Я привез тебя сюда, чтобы подготовить тебя к выполнению важной задачи, – сказал он, снова окуная салфетку в воду и прикладывая к щеке. – На тебе лежит огромная ответственность.

Я вздохнула, раздраженная напоминанием о важной задаче. Мне хотелось, чтобы для Аркуса я была самой важной – важнее всех тронов, которые я могла растопить.

– И теперь я задаюсь вопросом, имею ли я право отпустить тебя, – добавил он тихо.

Я всматривалась в его лицо, прикрытое капюшоном, думая, что я ослышалась. Воздух между нами был наполнен звенящей энергией, а его слова снова и снова звучали в моей голове.

– Но ведь это уже не имеет значения? Другого пути нет.

– Кто-то другой мог бы убить его, – сказал он, его голос был напряжен. – Я мог бы.

– И трон поработит следующего короля и следующего. Мы никогда не освободимся от его власти.

– Ты даже не представляешь себе, насколько ты права, – прошептал он, его пальцы прикоснулись к моей руке и сжали ее.

Рука у него была холодная, но я ощутила покалывание на коже, и мое сердце забилось сильнее. Мне не хотелось его обжигать, мне хотелось, чтобы он остался со мной.

– В чем дело, Аркус? – тихо спросила я. – У тебя так много секретов, поделись хотя бы парочкой.

С минуту он молчал, собираясь с силами.

– Подожди, – быстро добавила я, – Мне хочется видеть твои глаза, когда ты будешь говорить. Ты уже показал мне свое лицо.

– Я сделал это, чтобы напугать тебя, – сказал он, отстранившись. – Наказать тебя за то, что ты сделала. Но теперь я не хочу, чтобы ты меня боялась.

Я взглянула на него, на его напряженную позу, на сжатые челюсти.

– Я не боюсь твоих шрамов.

Он судорожно вздохнул, а я, наоборот, задержала дыхание в ожидании того, что он сделает. Он медленно поднял руки и, взявшись за край капюшона, опустил его. Теперь я видела его бездонные голубые глаза и изуродованную щеку. Мое сердце бешено стучало, эхом пульсируя в ушах. Он доверился мне. Позволил видеть его шрамы.

– Достаточно? – спросил он неуверенно.

Я кивнула, и он глубоко и с облегчением выдохнул.

– Ничто в тебе меня не пугает и не отталкивает, – я замолчала, и слова повисли в воздухе. – Но я понимаю, как ты себя чувствуешь.

Одна его рука вцепилась в одеяло на кровати, а другая рука сжимала мокрую салфетку, с которой тихо капала вода.

– Ты не представляешь себе, как твои слова действуют на меня, Огненная леди. Мне потребовались годы, чтобы создать эту ледяную броню. Ты ее растопишь, и я сломаюсь.

Он резко поднялся и стал ходить по комнате.

Я покачала головой.

– Как только я начинаю думать, что понимаю тебя, ты начинаешь говорить вещи, которые сбивают меня с толку. Сначала ты ненавидел меня, потом был добр ко мне. Потом ты вдруг говоришь, что желаешь мне смерти. А теперь боишься, что я сломаю тебя. Что все это значит?

Он остановился, а я перестала дышать, наполовину сожалея, что давила на него. Я сомневалась, что вынесу, если он снова оттолкнет меня.

– Я обещал поделиться секретом, – наконец произнес он, пламя свечей отражалось в его глазах. – И я не могу придумать способа лучше, чтобы сказать тебе это.

Он бросился ко мне, упал на колени и, взяв мое лицо руками, прижал свои губы к моим. Прикосновение к шраму на верхней губе было приятным. Его движения были робкими, но я почувствовала, как во мне нарастает острое желание, и я ответила на его поцелуй. Губы его были холоднее моих, но это меня не беспокоило. Должно быть, его температура тоже повысилась – ведь у меня внутри все горело.

Его руки скользнули по моей спине, прижимая меня к груди. Я обвила его шею руками, жадно запустив пальцы в волосы. Прижалась к нему еще сильнее. Его рука нырнула в копну моих волос, пальцами он перебирал растрепавшиеся пряди.

Он прервал поцелуй, чтобы прижаться губами к моему виску.

– Боги, как я мечтал прикоснуться к твоим волосам.

Его голос был низким, решительным и хриплым. И от этого голоса кожа моя вспыхнула огнем.