Еще никогда он не чувствовал себя настолько одиноким.

Вдох-и-выдох. Кажется, вода стала теплее. Или… люди, которые замерзают насмерть, тоже начинают согреваться перед самым уходом.

Федор гневно отогнал эту мысль. Что бы там ни было, у него нет другого выхода, кроме победы.

Вдох. Выдох. Еще – вдох. И еще – выдох.

Луна пропала. Теперь не осталось ничего, кроме черной воды и белой дымки. Теперь не осталось ничего, только плыть и плыть. Плыть и дышать.

И он плыл, и дышал, и думал об Алене.

Иногда Федору чудилось, что в небе над ним скачет конь. Топот копыт был, конечно, стуком его собственного сердца. А сама фигура красавца-коня с лебединой шеей – ничем иным, как очередной (и совершенно необъяснимой) галлюцинацией. И в самом деле, как мог бы он видеть небесного коня, если после захода луны смотрел только прямо перед собой, на воду и на собственные руки, рассекающие ее взмах за бесконечным взмахом? Однако же видел, и тонкие, грациозные ноги, и роскошную гриву, которая стелется между звездами.

Погода установилась неплохая, для осени даже великолепная. Сквозь прозрачные облачка светило ненавязчивое солнце, листья шуршали под ногами. С ветки на ветку перелетали птички, разглядеть их не удавалось, но чириканье было слышно.

– Как хорошо здесь, – удивленно сказала Лиза. – Никаких полиэтиленовых пакетов, пивных банок, битых бутылок…

– Да уж. Люди досюда редко добираются.

– Хотя в учебнике ОБЖ советовали тем, кто заблудится в лесу, помечать свой путь как раз пакетами.

– Обойдемся без них.

Из серых булыжников они сложили горку и пристроили к ней стрелочку из сломанных веток, указывающую на юг: мол, ушли в этом направлении.

– А почему туда, Алена Вячеславовна? Мы будем, как птицы, и к зиме полетим в теплые страны? – щебетала Лиза.

– Не знаю, почему. Куда-то же они отправились?

– Если бы у нас были мобильники, мы могли бы разделиться! Жаль, что их нет.

– Нет уж, дорогуша, разделяться мы теперь не будем. Время уходит, мне тебя надо вернуть домой. В путь!

Они двинулись. Трудно идти по лесу без тропинок: непонятно, где ты был, где еще не был, куда направляться. Алена никогда не увлекалась туризмом или спортивным ориентированием. Все ее познания сводились к тому, что восток будет по правую руку, если стоять лицом на север, и что на северной стороне дерева растет мох. Правда, тут мох и серебристые лишайники росли без стеснения где придется.

К счастью, после бури лиственные деревья стояли голые, и было легче просматривать рощицы, чтобы не пропустить потерявшихся товарищей. Однако временами маленькие елочки или молодые сосны росли сплошняком.

– Вообще я думала, что они нас там же подождут, – ворчала Алена. – Трудно было, что ли? Или их ветром сдуло?

– Правда?

– Нет! Надеюсь, мы опять все вместе притянемся, как в прошлый раз.

Она вспомнила, что раньше кидала камень, наподобие сказочного клубочка, и именно он вывел ее к усадьбе Лорда. Попробовала снова – ничего не вышло.

Солнце клонилось к закату.

– Может, мы зря все-таки ушли, надо было там же оставаться, неподалеку от дома, – вновь подала голос Лиза. – Они бы нас нашли.

– Не нашли бы.

– А ночевать мы где будем?

– Ночевать нам теперь не обязательно. Мы не нуждаемся в сне.

– Правда? А как мы в темноте тут пробираться будем? Мы же мимо них пройдем и не заметим.

Девочка была права.

– Ладно, когда стемнеет, мы остановимся.

– И зажжем костер?

– Чем, позволь поинтересоваться?

Лиза вытащила из кармана джинсов коробок спичек.

– Вот. У меня был с собой. Я свечки зажигала.

– Здорово. Тогда сделаем костер, да.

– Супер! Будем сидеть, как в лагере, под открытым небом. Печь картошку…

– Картошку ты тоже рассовала по карманам?

– Нет. Жалко. Ну ладно, все равно супер!

Алена снисходительно улыбнулась. Какой же Лиза еще ребенок! Но ей и самой была по душе идея провести ночь у жизнерадостно потрескивающего огонька.

Когда продвигаться стало трудно и Алена уже не была уверена, что среди темных силуэтов деревьев различит своих потерянных спутников, она скомандовала привал. Они выбрали милую прогалинку, сняли немного дерна (вот где пригодились грабельки) и расчистили место для костра. Он разгорелся не сразу, у обеих путниц не было опыта, но наконец все получилось.

Лиза набрала валежника, и можно было подкидывать ветки в костер, даже не поднимаясь с места. В сне здесь человек не нуждался, хоть всю ночь веди задушевные разговоры.

– А вот вы чего в детстве боялись, Алена Вячеславовна? – спросила девочка.

Алена поежилась. Ночь казалась ей не самым подходящим временем, чтобы вспоминать страхи, пусть даже детские. С другой стороны, в пионерлагерях всегда рассказывали страшилки в темное время суток, из песни слова не выкинешь.

– Много чего. Что наступишь на иголку, она воткнется и по сосудикам дойдет до самого сердца, тогда умрешь. Или на улице случайно набредешь на осколок зеркала, увидишь там свое отражение – и умрешь. Много было всяких примет… дурацких.

– У нас про иголку тоже говорят, ага. Даже не знаю, правда это или нет. Какие-то вещи, которых я раньше боялась… теперь понимаю, что глупости. Ну там, что в унитазе живет черная рука. Или когда прибегает к дому огромная черная собака с красными глазами!

– Лиза, перестань, – попросила Алена.

– А почему? Алена Вячеславовна, ведь здорово же, что тут можно ничего уже не бояться? Сядешь на иголку – и ничего тебе не будет! И унитаз нам уже не нужен! – девочка громко засмеялась. – Вот даже огонек…

Она встала, сунула руку в костер и зачерпнула угли.

– Лиза!!!

– Ничего, я ничего не чувствую!

Она высыпала угли обратно в костер и показала невредимую ладонь.

– Сейчас можно не бояться!

– Но это не повод делать глупости, – сказала Алена строго.

Хотя замечание было совершенно нерациональным, как большинство других запретов взрослых, она ничего не могла с собой поделать.

– Только самое страшное не это, – продолжала Лиза тихо. – Самое страшное – когда ты никому не нужен. Я всегда это знала, а тут совсем хорошо поняла. За несколько дней… пока я одна тут… В интернате мы ведь никогда не бываем одни, даже если очень хочется. Если только спрячешься куда-нибудь ненадолго. Но здесь у меня было время, и я…

Она села обратно на поленце и отвернулась от огня. Алена слышала приглушенные всхлипы. Может быть, надо сказать, что Лиза нужна ей? Но она не была готова брать на себя такие обязательства. Сейчас – да, но не на всю жизнь. Если осталась им еще какая-то жизнь помимо этого загадочного острова.