– Уверен.

Цезарь был собранным и очень серьезным. Мне даже на мгновение показалось, что не было между нами ничего всего каких-то полчаса назад. Что это совсем не он задирал мне юбку и жарко окутывал жаждущими поцелуями мое несчастное тело. Что это не он довел меня до исступления своим желанием и могуществом надо мной. Что это не из-за него, я сейчас сижу здесь в коротком платье и думаю о том, что на мне нет трусиков. Как будто и не было ничего.

– Хорошо, – Игорь Михайлович уселся в кресле напротив меня, Бестужев же остался стоять. – Тогда давай пройдемся по сегодняшнему дню, – Павловский взял со столика стакан, как я понимаю, с коньяком и немного пригубил. – Значит. Мои ребятки проверили все – нет никаких данных, кто именно из твоих братьев остался в кабинете, после того, как ты ушел – это раз. По чудесному совпадению, никто в офисе ничего не видел. Все твои сотрудники в тот момент были где угодно, только не близ твоего кабинета. Да, кстати, раз уж мы об этом. Сразу сообщу. Твоя невеста, мадам Ника Андреевна Писанка, скорее всего не имеет к этому делу никакого отношения, но пока мы не выясним это до конца, тебе придется подержать девушку возле себя. Ладно, не делай вид, что тебе ее присутствие очень приятно, – сказал генерал, нисколечко не озаботившись наличием меня в этом же помещении. – Интерес госпожи Писанки к тебе и твоему кабинету, похоже, обусловлен одним только меркантильным фактом – ваши папы мечтают соединить состояния. Не более того. Сама женщина не имеет отношения к нашим секретам. Только любовь.

Мужчина грубо хихикнул и залпом проглотил оставшуюся в стакане жидкость, а затем снова наполнил сосуд.

– Мда… Я только не понимаю, каким боком Святозар хочет к тебе привязаться? Насколько помню, вы с ним и не общаетесь почти.

– Игорь, давай перейдем к делу, – Цезарь едва уловимо поморщился, ему эта тема, очевидно, была неприятна. Однако, генерал, как будто сам на себя взял роль его отца, настолько ему хотелось поучаствовать в судьбе Бестужева.

– И ладно бы, твой дед! Вот был человек, и ты весь в него. Я, конечно, только слышал о генерал-полковнике милиции Бестужеве, но до сих пор даже в нашем управлении его многим ставят в пример. А отец, что? На что он надеется? Цезарь, ты знаешь, ты мне как сын и папка твой…

– Игорь, пожалуйста, о деле, – еще более резко прервал Павловского лектор. – Какие дальнейшие действия?

Генерал немного обиженно посмотрел на своего «сына», пожевал губами несуществующую закуску, поправил служебную форму и произнес:

– Хорошо. Раз флешку из твоего сейфа все-таки украли, соответственно, наш клиент с аппетитом заглотил наживку, придуманную тобой. Теперь идем по плану – мы сегодня для вида пошумели, уж как могли. Сам понимаешь, танк к тебе в офис я не стал пригонять, ни к чему это. Но мы с ребятами весь вечер гоняли всех и допрашивали. И Марка, и Никитку в числе прочих, но, не выделяя их особо, чтобы не спугнуть. Допросы, как понимаешь, ничего не дали. Марк утверждает, что он первым ушел из кабинета, Никита же, говорит, что это он первый. В общем, в один голос твердят, не виноватые мы. А ты, однако, молодец, Бестужев. Здорово придумал этот финт с твоей Грозной! А как разыграл! Теперь оба думают, что у вас роман, ты ее уволил, потом спровоцированный разговорами и кипя от ревности полетел за ней, а им пришлось остаться одним в кабинете. Нет, ну, прямо, молодец! Прямо актер!

Уж простите, не удержалась и посмотрела на Бестужева! Он даже не пошевелился, а продолжил совершенно спокойно смотреть на Павловского. Значит, разыграл?! Актер?! Выходит, все, что было между нами – только игра? Это что, и была моя миссия? А все, что происходило не в офисе – так, для достоверности? Я только стиснула зубы, но внешне не показала, насколько это меня задело, а генерал, тем временем, вдохновленно продолжал:

– Короче, получилось натурально, – с какой-то даже гордостью произнес Игорь Михайлович, окончательно разбивая вдребезги мое достоинство и веру во что-то хорошее. – Теперь, они стащили подготовленную нами видео пустышку и захотят, естественно, получить документацию по разработкам. Мы поддержали легенду своим участием, наделали шума, теперь поймаем зайца окончательно и на месте преступления.

– Вы подготовились? – все также без единой эмоции на лице, спросил Бестужев.

Я уже разглядывала свои ногти. Игры… Еле сдерживала слезы, не хватало сейчас на глазах у них обоих расплакаться. Рада, а ну, взяла себя в руки! Ты должна понимать, тебя за хвост никто не тянул, сама дала согласие на участие. Сама не отказывалась от его ласк. Да, он настойчивый. Да, упрямый. Но. Ты сама же и согласилась. И сама несешь за это мгновенное наказание. Поэтому, соберись, черт тебя побери! Тебе главное сейчас очень аккуратно уйти, пообещав им при этом все, что угодно. Бестужев уже впутал тебя по самое не могу, и если до этого не отпускал, теперь тем более. Поэтому, ему надо дать поверить, что ты согласна. И все – ночным поездом домой! А там… Нет, у отца он меня найдет. Туда точно нельзя. Куда же… куда?

Знаю.

Моргнула, отгоняя слезы. Знаю! Вот, где он меня точно не найдет. К черту Бестужева, пусть выпутывается сам!

– В общем, – продолжал генерал, – сейчас мы тебя под конвоем отвозим к тебе домой. С помпой, со всеми необходимыми прибамбасами. И чемодан наручниками к руке пристегнем – для впечатления.

– Да, – опять безжизненный голос Бестужева, которого я больше не хочу звать по имени. Они одинаковые. Он и его братья. Они все достойны друг друга. – А в конце следующей недели в моем доме запланирована вечеринка. В пятницу.

– Там-то мы подлеца и поймаем! – хлопнул по столу генерал и удовлетворенно посмотрел на меня. Я просто даже почувствовала это. – А барышню мои ребята домой отвезут. Ее помощь тебе теперь только на мероприятии понадобится, не раньше. Все равно, все, вплоть до уборщицы, будут в курсе, что все бумаги у тебя дома, а туда, кроме как по твоему приглашению, никому не попасть. Наша охрана в любом случае – плюс твое оборудование.

Остальной разговор я уже не слушала. Они обсуждали детали. Я же тупо смотрела на злополучный хлыст, что безвольно висел у двери. Да, именно там произошел наш первый раз. И ведь я чувствовала! Как будто знала уже тогда, что Бестужев для меня запретный плод. Такие умные красавчики никогда не приносят ничего хорошего таким, как я. Он еще хуже Петра. Тот просто изменил. Из-за Петьки я бежала из родного города. А что из-за Бестужева? Он планирует пользоваться мной, как своей рабыней до самой пятницы, а потом? Что будет потом? Ничего. Сейчас лектор-мучитель не даст мне вернуться в офис к Степанову, это естественно, вполне в его духе. Настолько-то я в психологии разбираюсь. А что, если сбежать, но только до следующей недели? Я же ему нужна ровно на мероприятие и все. А если я позвоню Диме, сегодня мы вроде бы сносно общались, должен отнестись с пониманием. Скажу, что срочно необходимо уехать к отцу. Что там – неделя? А для меня она очень многое может решить. Конечно. Нет ничего страшного в том, чтобы продолжить роман с Бестужевым следующие семь дней. Для него. Но не для меня. Теперь, когда я знаю всю правду. А я, глупая, еще злилась на невесту!