А я все никак не могу прекратить хвастаться:

– Крикет и сам блестящий изобретатель.

– Ничего подобного, – хмуро отвечает Крикет. – Я просто бездельник, ничего из себя не представляющий.

Сент-Клэр не теряет воодушевления:

– Только представь. Ты прямой потомок человека, который изобрел, – он достает свой мобильник, – это!

– Это он не изобретал, – уныло отвечает Крикет.

– Ну, может, не это, – поправляется Сент-Клэр. – Но саму идею.

– Нет. – Таким расстроенным я Крикета еще не видела. – Я хочу сказать, он не изобретал телефон. Вот и все.

Мы все растерянно моргаем.

– Анна в шоке, – говорит Анна.

– Александр Грэхем Белл не изобретал телефон, это сделал человек по имени Элиз Грей. Мой прапрапрапрадедушка украл у него идею. И даже Грей не был первым. Были и другие – в те времена, когда Александр еще даже не родился. Они просто не понимали всей значимости того, что создали.

Сент-Клэр весь внимание.

– Что ты имеешь в виду под словами «украл идею»?

– Я имею в виду, что Александр присвоил идею, получил под свои разработки кредит и нажил невероятное состояние на том, что ему даже не принадлежало. – На этот раз Крикет в ярости. – История моей семьи построена на лжи.

Ну, это объясняет перемену в его поведении.

Сент-Клэр смущен тем, что поневоле вызвал Крикета на этот разговор. Он открывает рот, как будто хочет что-то сказать, но Крикет качает головой:

– Извини, мне не следовало выплескивать все это на вас.

– Когда ты об этом узнал? – тихо спрашиваю я.

– Года два назад. Прочитал в книге.

Мне не нравится выражение лица Крикета. В голове тут же всплывают воспоминания о том, как он отказывался обсуждать свои изобретения.

– Крикет… хоть он и украл это изобретение, тебе не стоит вести себя как…

Но тот уже наклоняется к Сент-Клэру:

– Киношка?

Мы с Анной в недоумении, но Сент-Клэр мгновенно улавливает мысль приятеля:

– Да, если вы, девушки, больше не нуждаетесь в нашем обществе, мы уходим.

Крикет уже на пути к двери. Мое сердце вдруг начинает бешено колотиться.

Парень замирает на месте. Словно его заставило остановиться нечто неосязаемое.

– Ты еще будешь здесь? – спрашивает он. – Когда закончится фильм?

У меня пересыхает в горле.

– Придется.

Крикет закусывает нижнюю губу. И ребята уходят.

– Он здорово на тебя запал, – улыбается Анна.

Я сортирую стопки двадцатипятицентовых монет, стараясь выровнять дыхание. Что это вообще было?

– Крикет – хороший парень. – Я смотрю на Анну. – Он всегда таким был.

– То есть он уже давно на тебя запал, – смеется она.

Да. Так и есть.

Анна достает стеклоочиститель и брызгает на пятно, оставленное Крикетом на ее окошке. Внезапно ее улыбка гаснет.

– Что-то случилось? – спрашиваю я, страстно мечтая сменить тему разговора.

– Со мной? Ничего, все в порядке. Просто… мои родители собираются приехать. – Анна опускает руку со спреем, но ее пальцы по-прежнему крепко сжимают насадку. – В прошлом году они видели Этьена на выпускном, и он им понравился, но от нашего спонтанного переезда мама до сих пор пребывает в шоке. Так что, похоже, эта встреча обещает быть не слишком приятной.

Я забираю у нее из рук стеклоочиститель:

– Переживаешь, что поспешили с переездом?

Анна расслабляется, и на ее лице вновь появляется улыбка.

– Нет, конечно же нет.

– Тогда все в порядке, – говорю я, дружески тыкая ее в бок. – К тому же твой бойфренд всем нравится. Может, твоя мама уже забыла, какой он очаровашка.

Анна смеется. К моему окошку подходит очередной посетитель, и я печатаю билет. Как только он уходит, Анна поворачивается ко мне:

– А как насчет тебя? Как в последнее время идут дела с Максом?

Меня вдруг осеняет.

– О, нет! Ты хотела с ним встретиться, а мы ушли.

– У тебя была тяжелая ночка. – Анна пожимает плечами. – Не переживай об этом.

– Да, но…

– Все в порядке, клянусь. Все совершают ошибки. – Анна встает, сгребая со стола все ключи. – Главное, чтобы они не повторялись.

Чувство вины усиливается.

– Прости за прошлую неделю. Когда я опоздала с обеда.

Анна качает головой:

– Меня не это беспокоит.

– Тогда что?

Анна окидывает меня внимательным взглядом:

– Иногда ошибкой является не что-то. А кто-то.

И девушка удаляется вниз по коридору, оставляя меня наедине с собственными мыслями. Неужели она намекает на Макса? Или на Крикета? Час спустя к нам заходит Франко. Ему около тридцати, и у него странная, асимметричная стрижка. Как будто с залысинами.

– Эй, Лола! Видела ту штуковину?

– Какую штуковину?

– Ну, знаешь… такую штуковину… со всякой дребеденью?

– Ты имеешь в виду расписание?

– Ну да. Ты ее не видела?

Я оглядываюсь по сторонам:

– Здесь ничего нет. Извини.

Но Франко уже копается в бумагах на моем рабочем столе. Он задевает телефонную трубку и она слетает с крючка.

Я еле успеваю ее поймать:

– Осторожней!

– Ты его нашла? – Франко разворачивается как раз в тот момент, когда я подхожу к столу. Его локоть попадает мне в лицо, очки падают на пол. – Упс! Я его нашел, Лола.

Слышен душераздирающий хруст пластика.

– ФРАНКО! – Мой мир сливается в одно размытое разноцветное пятно.

– Bay! Прости, Лола. Очки были настоящие?

В кассу влетает Анна:

– Что? Что случилось? Ох! – Она наклоняется, чтобы поднять то, что раньше было моими очками. В голосе девушки слышится отчаяние. – Придурок!

– Что это? – спрашиваю я.

– Ты не видишь? – Анна подносит к моему носу мелкие кусочки пластика. Кусочки. Много, много кусочков.

У меня вырывается стон.

– Прости, – повторяет Франко.

– Может, вернешься обратно на свой второй этаж? – спрашивает Анна.

Франко уходит.

– У тебя есть запасные очки? Линзы? Хоть что-нибудь? – Анна вздыхает. Я отвечаю очередным стоном. – Ладно, нет проблем. Твоя смена почти закончилась. Скоро приедет отец и заберет тебя.