– Дело в моих воспоминаниях, – выпалила она.

– В твоих воспоминаниях? А что с ними не так?

– Тета знает, что я боюсь выходить замуж, потому что помню, как плохо жили мои родители. Вот и решила, что письмо убедит меня: мама просто не очень дружила с головой. Тета говорит, она была одержима.

Сара вытаращила глаза:

– С головой у Исры все было в порядке!

– Нет, не все. Я сама это помню, понимаешь? Да и откуда тебе знать? Ты-то сбежала. Тебя рядом не было.

– Я хорошо знала твою мать. И готова поручиться, что никакой одержимостью Исра не страдала.

– Но откуда ты знаешь? Ты там была, когда она погибла?

Сара опустила глаза:

– Нет.

– Тогда ты ничего не можешь утверждать. – Дейа утерла пот со лба.

– Я не понимаю, – сказала Сара. – Почему ты думаешь, что она была одержима?

– Да какая разница, что я думаю! – отмахнулась Дейа. – Может, лучше ты мне скажешь, что сама думаешь? Ведь за этим ты меня и позвала?

Сара откинулась на спинку стула.

– Что ты хочешь знать?

– Все. Расскажи мне все.

– Знаешь, как мы с Исрой подружились? – Дейа покачала головой. – Благодаря тебе.

– Мне?

Сара улыбнулась:

– Она как раз была тобой беременна. Моя мать, конечно же, хотела мальчика. Однажды она так прямо и сказала Исре. С этого и начался наш первый разговор.

– И что мама?

– Естественно, с Фаридой она была не согласна. Сказала, что для нее девочка – такая же ценность.

– Так и сказала?

– Да. Она очень любила тебя и твоих сестер.

Дейа отвернулась к окну. На глаза навернулись слезы, и она изо всех сил старалась их сдержать.

– Ты же должна помнить, как она тебя любила, – сказала Сара. – Разве нет?

Дейа все смотрела в окно.

– Да мы и ласки-то от нее толком не видели. Она все время была такая грустная…

– Это не значит, что она вас не любила.

Дейа встретилась с ней взглядом:

– А отец?

Промолчав, Сара спросила:

– А что отец?

– Он какой был?

– Он был… – Сара кашлянула. – Он очень много работал.

– Как и все мужчины, кого я знаю. А еще что-нибудь?

– Да я, честно говоря, мало его видела, – сказала Сара. – Он все время пропадал на работе. Старший сын – все время что-то должен, должен…

– Должен кому?

– Родителям. Они постоянно чего-то от него требовали. Иногда мне даже кажется, что не в последнюю очередь поэтому… – Сара запнулась. – Уж очень они на него давили.

Дейа уже не сомневалась: Сара чего-то недоговаривает.

– А муж он был какой? Хорошо относился к маме?

Сара села поудобнее и заправила длинные черные кудри за уши.

– Да я их вместе-то почти не видела…

– Но ты же сказала, что дружила с ней! Кому, как не тебе, знать ее секреты? Неужели она тебе ничего не рассказывала?

– Исра все держала в себе. Не забывай, она выросла в Палестине – поэтому во многом была старомодна. Она ни за что не стала бы обсуждать со мной свои отношения с мужем.

– Значит, ты не знала, что он ее бил?

Сара замерла, и по ее взгляду Дейа поняла, что все она прекрасно знала.

– Ты думала, я не помню, да?

Сара открыла было рот, но Дейа не дала ей ничего сказать:

– Он часто орал на нее посреди ночи. Я слышала, как он ее бьет, а она плачет и только старается всхлипывать потише. С годами я стала сомневаться: не придумала ли я это? Может, я нарочно растравляю себе душу? Существует же такая болезнь. Я читала. Есть люди, которым нравится страдать. И я тревожилась: вдруг это как раз про меня? Может, я все это сочинила, чтобы добавить драматизма в собственную жизнь? – Она встретилась глазами с Сарой. – Но конечно, все это ерунда. Он правда бил ее.

– Прости, Дейа, – пробормотала Сара. – Я и предположить не могла, что ты это помнишь.

– Ты обещала говорить правду.

– Я готова рассказать тебе все, но сперва имеет смысл получше узнать друг друга. Мне хочется, чтобы ты начала мне доверять.

– Как я могу тебе доверять, если ты лжешь?

– Никак, ты права, – согласилась Сара. – Прости меня. Мне тоже трудно. Я много лет не говорила о своей семье.

Дейа покачала головой, стараясь не сорваться на крик:

– Мне вечно все лгали. Только твоего вранья не хватало.

На стене напротив висели часы: стрелки показывали почти два. Дейа поднялась.

– Мне пора идти. Сестры будут ждать меня на остановке.

– Подожди! – Сара вскочила и поспешила за Дейей на улицу. – Ты придешь еще?

Дейа не ответила. По небу стелились тучи, холодный ветер пробирал через хиджаб. Похоже, вот-вот пойдет дождь. Она поплотнее закуталась в джильбаб.

– Ты должна прийти! – настаивала Сара.

– Зачем?

– Потому что мне еще много нужно тебе сказать.

– Опять будешь врать?

– Нет!

Дейа посмотрела ей в глаза:

– А как я пойму, что ты говоришь правду?

– Обещаю: больше никакой лжи.

Выражение лица у Сары было решительное, но в голосе уверенности не слышалось. Сара хочет рассказать правду – в этом Дейа не сомневалась. Не для того она выходила на связь с племянницей, чтобы лгать. Только, похоже, правда дается ей не так-то легко. Во всяком случае, пока. Придется ждать, когда Сара созреет. А что еще остается? Это как с книгами. Чтобы узнать все ответы, нужно дочитать до конца. В жизни то же самое. С лету ни от кого ничего не добьешься.

Времена года сменяли друг друга как в тумане. Исра была беременна в третий раз. Присев перед духовкой, она переворачивала лепешки с заатаром, пекшиеся к обеду, а Фарида и Надин пили чай за кухонным столом.

– Завари еще ибрик, – велела Фарида старшей невестке, когда та вынула из духовки противень и поставила лепешки остужаться. Заваривая чай, Исра краем глаза заметила, как Надин положила руку свекрови на свой налившийся живот.

– Чувствуете, как пинается? – воскликнула она.

– Да!

Надин самодовольно ухмыльнулась, и Исра спряталась лицом в кухонный шкафчик. Поначалу, когда Надин только поселилась с ними, Исра надеялась, что у нее наконец-то появится товарка, сестра. Но, несмотря на слабые попытки Исры подружиться, они едва разговаривали.