– Я сбежала из дома, чтобы не выходить замуж. Поэтому и не навещала вас все эти годы. Поэтому мне пришлось связываться с тобой тайком.

Дейа ушам своим не верила:

– Ты сбежала из дома? Но как?

– Я была в выпускном классе – и в последний учебный день дала деру. Села в школьный автобус, а назад не вернулась. С тех пор сама себе хозяйка.

– Но ведь ты была совсем девчонка! Со мной сегодня чуть истерика не сделалась, пока я до центра добралась. Как же ты справилась?

– Это было нелегко, – призналась Сара. – Но я справилась. Первый год жила у подруги, потом поселилась отдельно. Сняла квартирку на Статен-Айленде. Работала на двух работах, чтобы платить за колледж, и сменила фамилию, чтобы меня не нашли.

– А если бы все-таки нашли? – пробормотала Дейа. – Что тогда? Неужели ты не боялась?

– Боялась, – ответила Сара. – Но есть вещи пострашнее. Страх, знаешь ли, помогает разобраться с приоритетами.

Дейа поерзала на стуле, пытаясь как-то утрясти в воображении эту картину – тетя сбегает от родителей. В восемнадцать лет – это столько же, сколько ей сейчас! Немыслимо. Вот Дейа никогда не смогла бы сбежать из дома. Как она ни боялась жизни, которую навязывала Фарида, внешний мир страшил сильнее.

– Не понимаю, – сказала Дейа. – Поэтому ты и решила со мной встретиться? Чтобы помочь мне сбежать?

– Нет! Я вовсе не хочу, чтобы ты сбегала.

– Почему?

– Потому что это очень тяжело, – ответила Сара. – Я потеряла всех, кого любила.

– Тогда зачем ты позвала меня сюда? – недоумевала Дейа.

Повисло молчание. Сара бросила взгляд на кофемашину на барной стойке и поднялась.

– Давай-ка я принесу нам чего-нибудь попить.

Она вернулась через пару минут с двумя кружками ванильного латте и одну протянула Дейе.

– Осторожно, – предупредила Сара, усаживаясь. – Горячо.

Дейа поставила кружку на стол.

– Объясни, зачем ты меня позвала.

Сара подула на свой кофе.

– Я уже сказала. – Она пригубила из кружки. – Хочу помочь тебе принять верное решение.

– Насчет замужества?

– И насчет замужества, и насчет всего остального. Хочу помочь тебе добиться того, о чем ты мечтаешь.

Дейа вздохнула и потерла виски под хиджабом.

– Я пыталась противиться тете! Говорила, что не хочу сейчас замуж, а пойду лучше в колледж. Но она не слушает! Ты же знаешь…

– И на этом все? Ты готова сдаться?

– А что мне еще остается?

– Стоять на своем, – ответила Сара. – Подать документы в колледж. Отказывать всем женихам, которых она найдет. Пытаться переубедить ее.

Дейа покачала головой:

– Вряд ли у меня получится…

– Но почему? Чего ты боишься?

– Ничего… Сама не знаю…

– А по-моему, ты чего-то недоговариваешь, – сказала Сара и поставила кружку на стол. – По-моему, ты очень хорошо знаешь, чего боишься. Скажи откровенно, в чем дело?

Дейа хотела было возразить, но, остановив себя, только махнула рукой:

– Да ерунда!

– Я понимаю, ты привыкла держать оборону. Но мне ты можешь доверять.

Сара видела ее насквозь, и от этого Дейе было не по себе.

– Ну да, привыкла, а что в этом такого?

– Да в принципе ничего. Можно, конечно, делать вид, что все в порядке. Только это ни от чего тебя не спасет. Прикидываться тем, кем на самом деле не являешься, – вообще опасная затея.

Дейа пожала плечами.

– Поверь, я знаю, что ты чувствуешь. Я была на твоем месте. Со мной тебе не надо притворяться.

– Ну, я вообще всю жизнь притворяюсь, – откликнулась Дейа. – Трудно вот так взять и перестать. Я, знаешь ли, большая сочинительница.

– Сочинительница?

Дейа кивнула.

– Но не думаешь же ты, что сочинительство помогает выяснить правду?

– Нет, я думаю, сочинительство помогает от правды защититься.

– Неужели ты так и собираешься прожить жизнь? Вечно притворяясь?

– А что еще мне остается делать? – Дейа почувствовала, что ладони у нее взмокли. – Что толку говорить то, что я думаю, и просить того, чего я хочу, если от этого только хуже становится? Стой на своем, не стой – все равно ничего не добьешься. Поэтому лучше притворяться, что все хорошо, и делать то, что мне велят.

– Ох нет, Дейа, ты не права. – Сара покачала головой. – Я очень хочу тебе помочь. Стать тебе другом. Я выросла в том же доме, что и ты, с теми же людьми. Кто, как не я, сможет тебя понять? Я всего-то прошу – не отвергай мою помощь сразу. Решение все равно принимать тебе. Я просто хочу, чтобы ты убедилась: перед тобой открыто столько путей!

Дейа задумалась.

– И ты обещаешь мне не лгать?

– Обещаю, – твердо ответила Сара.

– Тогда расскажи мне о родителях. Я хочу знать правду о той аварии.

Повисла пауза.

– Что ты имеешь в виду?

– Аварию, в которой они погибли. Там все не так просто, я знаю.

Сара не спешила с ответом. Дейа почувствовала, что впервые за всю их беседу она занервничала.

– А что тебе вообще известно о родителях? Об Исре?

– Не так уж и много, – отозвалась Дейа. – Тета очень не любит о них говорить. Но на прошлой неделе она показала мне письмо, которое мама написала незадолго до смерти.

– Что за письмо?

– Она писала своей матери. После ее гибели тета нашла это письмо в одной из маминых книг.

– И что там сказано?

Дейа почувствовала, что ей становится жарко.

– Что ей очень тоскливо. Что она мечтает о смерти. По-моему, она в очень подавленном состоянии была, может, даже… – Голос у нее дрогнул.

– Может, даже что?

– Может, даже думала о самоубийстве. Очень похоже, что у нее мелькали такие мысли.

– Думала о самоубийстве? – Сара замолчала, переваривая слова Дейи. – Ты уверена?

– Я сужу по письму. Но тета все отрицает.

Сара пристально посмотрела на нее:

– Но с чего вдруг моя мать показала тебе это письмо – после стольких лет?

– Она сказала, что это поможет мне отпустить прошлое и двигаться дальше.

– Ерунда какая-то. Ну прочтешь ты письмо – и как это поможет тебе двигаться дальше?

Дейа закусила губу. Что толку таиться? Явившись сюда, она уже ослушалась дедушку с бабушкой. Терять ей нечего. А вдруг Сара и впрямь поможет?