– Мамочки! Да я всех распугаю.

– Перестань.

– Дикая и опасная, только что сбежала из джунглей. Да я шучу, шучу опять! Мне нравится.

– Вот и славно. Я побежала.

– Удачи, мама!

Скоро хлопнула входная дверь, мать покинула дом. Женя облачилась в платье, влезла в босоножки. Повернулась перед зеркалом, что пряталось в старом шкафу. И опять не смогла понять – хорошо ли ей в этом образе?

Женя достала свою косметичку, которую всегда возила с собой, но пользовалась ее содержимым редко, кроме, пожалуй, пудры да блеска для губ, и накрасила ресницы. Такая мелочь – а глаза сразу стали выразительнее, больше. Затем Женя взяла в руки помаду – темно-винного цвета, которой она воспользовалась всего один раз – на прошлый Новый год, был небольшой сабантуй в лаборатории. Помнится, тогда все хвалили Женю, сказали, что подобный цвет ей идет.

Она медленно обвела губы помадой.

Потом слегка отошла назад.

Больше всего Женя не хотела выглядеть смешной. Это даже хуже, чем выглядеть вульгарной… Но девушка, смотревшая на нее из зеркала, не казалась ни вульгарной, ни смешной, при всем при том, что в ее облике мешались яркие краски.

Эта девушка… какой же она была на самом деле?

Больше всего Женя самой себе напомнила сейчас тех манекенщиц, что вышагивают по подиуму – дерзких и странных созданий, которые кому-то могут показаться уродливыми, а кому-то – образцом современной, жесткой, причудливой красоты.

Платье висело чуть свободно – короткий лиф, завышенная талия, длинный летящий подол юбки. Кажется, платье в стиле ампир. «Может быть, надеть нижнюю юбку, придумать что-то вроде кринолина? Хотя нет, в кринолине я точно буду выглядеть смешной!»

Женя никогда не переживала из-за своей внешности, хотя на протяжении всей своей жизни слышала много колких замечаний от окружающих. Ей была не то чтобы безразлична собственная внешность, нет. Скорее даже наоборот, Женя всегда придерживалась определенного стиля, свободного и простого. Ей, возможно, было важно мнение лишь близких людей, слова посторонних о ее внешности она равнодушно пропускала мимо ушей. Вот и сейчас она подумала лишь об одном – понравится ли она Сергею?

Раздался стук.

Кто-то барабанил по подоконнику. Женя подумала, что это Сергей. «Вот и узна́ю сейчас!» – подумала она и бросилась к окну. Широким жестом отбросила занавеску в сторону, подалась вперед, чувствуя, как внутри растут, наполняют ее всю радость и задор. Но… в следующее мгновение Женя поняла, что ошиблась. Под окном стоял Денис.

– Ого… – пробормотал мужчина и чуть сдвинул кепку назад, словно стремясь лучше разглядеть Женю. – Ого! Это ты или не ты?

– Привет, – смутилась Женя. – Это я.

– Вау. Ты просто… – Он поджал губы, замотал головой. – Ты просто сногсшибательна.

– Спасибо.

– Нет, ну правда… – Денис неожиданно стал оживляться все больше и больше. – Ты же красотка. Я прямо в шоке. А платье! – Он поднялся на цыпочки, стараясь получше разглядеть Женю.

Потом опустился на пятки, закрыл лицо ладонями.

Жене стало немного не по себе. Она совсем растерялась и, опершись обеими руками о подоконник, молча смотрела на Дениса.

Это длилось довольно долго.

– Что с тобой? – наконец, не выдержав, спросила Женя. Она, конечно, понимала, что поразила сейчас этого мужчину, что она ему понравилась, но не ожидала того, что произошло в следующий момент.

А случилось вот что: Денис вдруг схватил ее за запястья, вернее не схватил даже, а буквально вцепился в них будто клещами и притянул Женю к себе – так, что она едва не упала грудью на подоконник, лишь в последнее мгновение сумела собраться и потянулась назад.

Но Денис держал крепко. Он смотрел в лицо Жене неподвижным, немигающим взглядом. И Женя была вынуждена смотреть в его глаза.

– Ты моя, – спокойно произнес Денис. – Ты только моя, ты поняла?

– Пусти, – тоже спокойно произнесла Женя.

– Нет, ты поняла?

Денис держал крепко, его пальцы обхватили ее запястья, словно стальные наручники. В эти самые мгновения и исчезла та теплота, которую Женя испытывала к Денису. Он ей нравился, да, этого нельзя отрицать, ее подкупала его влюбленность и непосредственность… И вот все разрушилось стремительно, когда она ощутила на себе его железную хватку.

– Я не твоя.

– Нет, ты моя! – произнес он с какой-то угрожающей интонацией, сжал ее запястья сильнее, так что руки у Жени онемели, и кровь бросилась в лицо.

Раз – и вот Денис уже отпустил ее, шагнул назад.

Женя с трудом пошевелила пальцами, потерла побелевшие запястья.

– Прости, – пробормотал Денис, глядя теперь уже в сторону. – Блин… Сам не знаю, что на меня нашло. Но ты такая красивая, что у меня просто крышу снесло.

– Уходи, – сказала Женя.

– Да погоди ты… Я ж извиняюсь. Я чего пришел… Сегодня бал, и все такое. Пошли вместе. В общем, я тебя приглашаю.

– Нет.

– Почему нет-то?… – нахмурился он.

– Потому что нет.

– Почему?!

Женя помолчала, чувствуя собственное бессилие. Затем нашла в себе мужество произнести:

– Я не обязана тебе объяснять.

– Но ты человек или кто… Надо же по-человечески – с другими людьми! – возмутился Денис. – Ты скажи, от тебя что, убудет, что ли?..

Чем дольше длилась эта перепалка, тем яснее Женя понимала, какие они с Денисом разные. И дело тут не в разном уровне образования, не в разности провинциальных взглядов и столичных (Женя, прожив столько лет в Москве, уже вполне могла считать себя москвичкой), не в вечном противостоянии мужчин и женщин… А в том, что Женя чувствовала себя свободной, а Денис свободной ее совсем не считал. Он считал ее своей собственностью. Он был уверен, что Женя обязана ему.

«С какого такого перепугу обязана?… – с раздражением подумала Женя. – Мы чужие друг другу люди!» Впрочем, уже через секунду она опять напомнила себе – сама виновата, что дала Денису надежду. Таким людям, как он, даже улыбаться нельзя. А она улыбнулась в их первую встречу. И провела с этим мужчиной целый вечер, и дала ему надежду на нечто большее.

Но теперь Женя решила продолжить беседу на языке своего нового знакомого. Может, так хоть что-то получится?..

– Денис, – спокойно произнесла она. – Я же тебе говорила, что люблю другого. Говорила? Да. Я тебя предупреждала, что не могу ответить тебе взаимностью? Предупреждала.

– И что? – нахмурился он.

– И все, – жестко произнесла она. – Я ни в чем не виновата. Я тебя честно предупреждала – между нами ничего невозможно. Я тебе ничем не обязана. Была бы я твоей девушкой или женой – да, согласна, тогда бы я должна была с тобой поговорить по-человечески, а так я тебе никто. Хочу объясняю, хочу нет, мое полное право. А у тебя нет права от меня требовать что-либо, потому что я тебе никто, и ничего я тебе не обещала.