Даже не задумываясь, я присела на краешек стула и, с благодарностью кивнув служанке, принялась отщипывать кусочки теста и класть их в рот. Вкусно!

Пирог был с курицей и пшённой кашей. Удивительно вкусная, пропитанная жирком начинка — не оторваться. Машинально налила в кружку питье и сделала глоток, но тут же выплюнула обратно. Вот ведь дурочка! Больше Славик меня не опоит!

Дожевывая половину немаленького пирога, я уже примерно знала, как поступить. Зимний день наполнился солнцем, обещая морозную погоду, а в голове моей зрел план: предупредить Марью, поговорить с Иваном, разведать земляной коридор, вызнать подробности у Лешака.

— И чего так в сон клонит? — успела пробормотать я, прежде чем опустить голову на сложенные на столе руки и уснуть.

Я видела, как заходил в комнату Мстислав, как жадно пил из крынки, как утирал рот рукавом дорогого кафтана, как садился напротив и ждал. Чего?

— Что, Женька, спишь?

— Мггг.

— Устала, верно, а я вот поболтать с тобой зашёл.

— Умгг.

— Так ты говоришь, Марья у Лешака живёт?

— Негмхгб.

— Где же вы все у дядьки поместились-то? Вповалку спали что ли?

— Нетгнетхм, — пыталась я двигать губами и языком, но они плохо слушались, — колридроре.

— Что? — наклонился ко мне Мстислав. — Не понял? Коридор? Где?

Удивительное дело — мне очень хотелось рассказать обо всём, что знала, но, видно, колдовского дурмана в еду сыпанули слишком щедро, и на этом волнительном месте я совсем отключилась.

Проснулась уже глубокой ночью, удивилась тишине и темноте, царящей вокруг. Терем словно вымер, пугая лишь лёгким потрескиванием старого рассыхающегося дерева.

Опять Мстислав обыграл меня, что они всё время подсыпают — мухоморы что ли?

Во рту точно переночевал полк гусар, и очень хотелось пить. На столе так и осталась стоять крынка с узваром, который, если мне не изменяла память, Славик пил безбоязненно. От первых глотков не полегчало.

Среди ночи вдруг захотелось пить. Я включила ночник и потянулась к бутылке минералки. Пара глотков смочили горло, но отшибли желание спать. Пришлось натягивать толстовку и штаны, совать ноги в меховые тапки и тащиться на веранду. Традиционное место ночных бдений, задушевных разговоров и детских тайн. Под дверью Гошки виднелась полоска света — юный геймер отчаянно не высыпался, сражаясь ночи напролёт с кровожадными монстрами и танковыми бригадами неприятеля. Опять получит от матери нагоняй и обещание выкинуть компьютер. Я улыбнулась, но улыбка быстро померкла, едва до меня донёсся негромкий голос с веранды. Говорил Михай.

— Нет его там! Мы два раза ездили… А что отец! Я попытался было, так он послал меня культурно, без мата. Типа сын даже с ними не попрощался… Да понятно всё! Урою, суку! Вот только найду и тут же урою! Как он посмел своими руками мою Женьку!... Да знаю я всё, Серёг! Знаю, но руки чешутся — сил нет. Егора заберёте сегодня?... Жеку не пущу, сам понимаешь… Где? Ну да, что ей будет, мёртвой. Полежит пока на морозе. Жаль псину — вернее собаки друга нет. Давай, до встречи!

Жаркое радостное облегчение обожгло сердце: Миха красиво убрал меня с дороги, вызвав огонь на себя. Следуя привитому отцом правилу, закрыл женщину спиной. В другой ситуации подобное манипулирование взбесило бы, но сейчас я в который раз удивилась тому, какой у меня замечательный двоюродный брат — то самое пресловутое плечо, что прочнее каменной стены. Я немного понаслаждаюсь этим ощущением защищенности, но пусть не обольщается, в стороне ждать не стану. Славик получит по полной!

Метнулась назад, но было поздно: мой силуэт был хорошо виден на фоне коридора, в который лился свет из моей комнаты. Мишка уже проходил мимо — мы не разговаривали с того самого вечера, но я заступила ему дорогу.

— Чего тебе?

— Ничего, — сейчас так нужно почувствовать его сильные объятия, даже если приходится самой проявлять инициативу, — спасибо тебе!

— За что?

— За всё, Мишка!

— Дурью не майся — спать иди! — нахмурился кузен.

— Угу…

— Гошка! — шипел через секунду такой родной человек. — Вырубай машину!

— Вот же гад! — руки немного тряслись и холодные капли сорвались с крынки и упали на рубашку. — Хочешь ко мне в голову забраться? Урод! Ну, погоди, Славик, я тебе устрою!

Легла в постель и представила свою съемную квартирку, высокие липы перед окном, воронье гнездо в сочно-коричневых голых ветвях. Я вернусь, обязательно вернусь домой!

— Женечка, — тётя Таня выглядела очень плохо и говорила с трудом, — прости, что просить приходится, но не могла бы ты...

— Конечно! — я быстро взглянула на Мишкино лицо, на котором явственно читалось облегчение, смешанное с тревогой. — Конечно посижу. Егора друзья встретят, а потом Михай вернётся, и я уж тогда пойду.

— Спасибо, родная! Я фельдшеру позвонила, Гоша в школу ушёл, боюсь одна-то.

— Тёть Тань, ну о чем ты?

— Я пошёл, мам?

— Иди, сыночек, Женя позвонит тебе, если что.

Немного еще потолкавшись в простенке, Мишка решительно дернул язычок молнии вверх и, зарывшись подбородком в воротник пуховика, ушел, так и не посмев взглянуть мне в глаза.

Что ж, пока всё идёт по его плану.

— Ковальчуки дом продают, слыхала? — тётя лежала с закрытыми глазами, но я знала, что она и на слух определяет все мои эмоции. — Хороший такой, крепкий. Участок большой, газ подвели. Сыну строили, а он ипотеку в райцентре взял, возвращаться не хочет. Покупателей нету, свои все при жилье, богатеи сами строят, а бедноте не осилить. Я уже спрашивала — в рассрочку отдадут под моё честное слово, Жень.

— Мы еще не планировали ничего. Вдруг разбежимся? Егору еще оклематься нужно.

— Мужики как ослы — им морковку перед носом нужно держать. Цели ставить, дочка. Иначе скисают они, спиваются, сатанеют.

— Я обязательно посмотрю этот дом! Сколько там этажей?

— Два, ну и чердак с подполом имеются...

Мы увлеклись беседой, пока не пришла фельдшер и не влилась в наше увлекательное обсуждение.

— Хорошо ли спалось тебе, девица? — ласково улыбался Мстислав, присев на край кровати. — Какая ты красивая после сна, припухлость тебе даже идёт!

— М-м-м?

— Говорю, заходил вчера поболтать, а ты заснула.

— А-а-а.

— Спрашивал вот, как вы там у Лешака помещались